— Так и есть.

Дженна покачала головой. Она больше не хочет его. А то, что она испытывает сейчас, — это вовсе не желание, а лишь внезапно ожившее воспоминание о нем.

— Думаю, на сегодня с меня хватит, — сказала она и, не глядя на Стоктона, направилась к краю катка.

Они быстро переобулись и вышли из парка.

— Мне нужно возвращаться к работе, — сказала Дженна, все так же избегая смотреть ему в глаза. — Вечером я загляну в «Растику», и мы обсудим меню для дня рождения Эунси.

— Думаю, будет лучше, если я заеду к тебе после работы и мы поговорим. В ресторане для этого слишком шумно.

— Хорошо.

Не было никакой нужды переносить встречу на вечер. У Стоктона было еще достаточно времени до возвращения в ресторан, чтобы обсудить все организационные вопросы, но он понимал, что Дженне нужно время, чтобы прийти в себя. Как и ему. Им нужно было разобраться в себе и понять, что же, черт побери, только что произошло?

Дженна поставила на сушилку последнюю тщательно вытертую и вымытую тарелку и поняла, что ей больше нечем отвлечь себя от мыслей о Стоктоне и, что еще хуже, от необходимости объясниться с тетушкой Мейбел, которая, хоть и притворялась, что полностью поглощена новым кроссвордом, на самом деле весь день кружила вокруг Дженны в ожидании, когда же она расскажет ей, что произошло.

Стараясь вернуть себе деловой настрой, Дженна выложила на стол папку со своими идеями для дня рождения Эунси, блокнот и ручку и еще раз прошлась по записям, отмечая для себя, что нужно сделать в ближайшее время.

— Может, все-таки расскажешь мне, что произошло? — не выдержала тетушка Мейбел. — Ты же сама не своя и молчишь весь день, словно воды в рот набрала.

Сначала Дженна не хотела рассказывать тете об их со Стоктоном поцелуе, но, вспомнив, что его свидетелями были полгорода, поняла, что она все равно так или иначе узнает об этом.

— Мы со Стоктоном ходили кататься на коньках, — нерешительно начала она.

— Кататься на коньках? — удивленно переспросила тетушка Мейбел. — Это же замечательно. Когда-то это было ваше любимое зимнее развлечение.

— Да, было весело… Пока Стоктон не поцеловал меня.

— Поцеловал? — изумилась она и тут же уточнила: — А ты поцеловала его в ответ?

— Тетушка! — возмутилась Дженна.

— Это вполне ожидаемый вопрос, моя дорогая. Не делай из меня пуританку. В твоем возрасте я тоже перецеловала немало мужчин.

Дженна нервно провела рукой по волосам:

— Я сама не понимаю, что произошло. Ты же меня знаешь, я люблю все держать под контролем, а теперь… Я даже за свое собственное поведение не могу ручаться. Господи, зачем я только согласилась сделать Стоктона поставщиком?

— Похоже, вы со Стоктоном оба немного сошли с ума, — улыбнулась тетушка Мейбел.

— Ничего, скоро я опять возьму себя в руки.

— А ты уверена, что это то, что тебе сейчас нужно?

— Что ты имеешь в виду?

— Знаешь, в последние годы во время наших с тобой телефонных разговоров мне все время казалось, что ты несчастна… По крайней мере, не так счастлива, как когда-то.

— Со мной все хорошо, — не глядя на нее, сказала Дженна.

Ее взгляд скользнул по кухне и остановился на кувшине в форме коровы, стоящем на верхней полке. Этот кувшин был одним из подарков, полученных ее матерью и отцом на свадьбу много лет назад, и одной из множества вещей, которые после их смерти перекочевали в этот дом. Чтобы Дженна легче перенесла переезд на новое место, тетушка перевезла из ее старого дома все, что только можно, включая мебель, пытаясь окружить напуганного ребенка знакомыми вещами. Неудивительно, что Дженна так любила свою тетушку и была благодарна ей за все, что она для нее сделала.

— Что ж, может, не так уж хорошо, — тихо произнесла Дженна, обращаясь скорее не к тетушке, а к себе самой. — Я не понимаю, почему делаю все эти глупые ошибки. Я словно сама пытаюсь разрушить собственную карьеру.

Она с тоской вспомнила обо всех пропущенных или назначенных не на ту дату встречах, забытых сообщениях и звонках. Складывалось впечатление, что ее мозг — лабиринт, и, прежде чем она находила в нем нужную информацию, заказ срывался или его организация превращалась в настоящую катастрофу.

— Может, твое подсознание хочет тебе что-то сказать?

— Что?

— Что ты сделала неверный выбор.

Дженна упрямо покачала головой:

— Со мной все будет в порядке. Пара удачных вечеринок, и мое агентство снова встанет на ноги.

— Может, да, а может, и нет, — вздохнула тетушка Мейбел, вставая. — А может, тебе просто нужно прекратить убегать и прислушаться к своему сердцу. В нем скрыты ответы на все твои вопросы, тебе просто надо уметь его слушать.

Пожелав ей спокойной ночи, тетушка вышла из комнаты, оставив Дженну наедине с правдой, на которую она так долго закрывала глаза. Пора было признать, что при возникновении малейшей сложной ситуации, Дженна Пирсон привыкла делать то, что получается у нее лучше всего, — убегать.

Услышав тихий стук в дверь, она со стоном спрятала лицо в ладонях. У Стоктона оказалось ужасающее чувство времени — он появился в тот момент, когда она была особенно ранима. Она предпочла бы встретиться с ним завтра при свете дня, но, к сожалению, они и так выбились из графика и не могли больше терять ни минуты. Растянув губы в вежливой улыбке, она открыла дверь.

— Привет, — сказал он, тщетно пытаясь стряхнуть с себя снег. — Там ужасная погода! Когда же кончится эта зима?

Он не надел шапку, и теперь его густые черные волосы серебрились от снега. Дженна хотела стряхнуть его, но остановилась, так и не подняв руку — она больше не та девушка, которая может делать это для него.

— Хочешь кофе? — спросила она.

— Да, конечно, — кивнул он, раздеваясь и проходя на кухню.

Дженна обрадованно зазвенела посудой. Она надеялась, что за время, пока варится кофе, она успеет немного прийти в себя.

Она нальет ему кофе, обсудит меню и все это время будет держать дистанцию. И не важно, что его близость порождает в ее голове совершенно неподобающие мысли, а желание, которое вспыхнуло в ней во время поцелуя на катке, только усиливается.

Через минуту Дженна поставила перед Стоктоном чашку кофе и села напротив.

— Как знакомо, — улыбнулся он.

— Что именно?

— Ночные посиделки за этим столом.

— С тетушкой Мейбел в соседней комнате, ждущей, когда разговор прервется, чтобы потребовать немедленно прекратить целоваться, — рассмеялась Дженна. Она вспомнила об их поцелуе на катке, и ее щеки залил румянец.

— Из твоей тетушки вышла бы прекрасная дуэнья, — рассмеялся Стоктон.