Джанкарло сжал зубы, вспоминая нехватку тепла, ласки, нежности, прикосновения женской руки. Маленькие богатые мальчишки, предоставленные сами себе, нуждались в заботе со стороны слабого пола… Он ощутил боль от воспоминаний, которые прорвались наружу и оказались гораздо более яркими, чем он ожидал.

— Мы с Раулем поступили в университет в Риме. Я изучал право, а он бизнес. Мы оба должны были унаследовать состояние нашей семьи, когда нам исполнится двадцать один год…

Он вспомнил Габриэлу. Она была первой красавицей университетского городка. Женщиной, которую хотели все мужчины. Но Габриэла выбрала Джанкарло. Он торжествовал, польщенный ее вниманием. Он купался в ее обожании, погрузившись в прелести первой любви. Какое-то время они были идеальной парой и строили планы на будущее. А затем…

— Что случилось? — Вопрос Касси ворвался в поток его воспоминаний.

— Мы с братом закончили университет.

— Оба — с отличными дипломами?

— Мой был лучше. — Джанкарло пожал плечами. — Я не хвастаюсь. Это факт. И это терзало моего брата. В наш двадцать первый день рождения нас вызвали в офис адвоката и сообщили, что Рауль наследует все. Все фермы. Все виноградники. Оливковые рощи и недвижимость в Риме и Сиене. Все огромные поместья Велутини стали принадлежать ему. — Он помолчал. — Я же не унаследовал ничего.

— Ничего? — пролепетала сбитая с толку Касси.

— Niente, — подтвердил он и повторил на английском: — Ничего.

— Но это ужасно! Почему?

— Потому что мы появились на свет в результате кесарева сечения, и Рауля вынули из чрева моей матери на две минуты раньше, чем меня. — Он заговорил жестче. — Таким образом, он стал единственным наследником состояния Велутини.

— Я не могу поверить! — воскликнула Касси, глядя в его сверкающие черные глаза. — Это просто невероятно!

— Ты когда-нибудь слышала о праве первородства? — мягко спросил Джанкарло. — Это право старшего сына на наследство.

Касси задумалась, пытаясь представить, что бы она сделала на месте его брата.

— Но разве Рауль не чувствовал себя обязанным поделиться с тобой огромным состоянием?

Губы Джанкарло сложились в ядовитую усмешку, когда он вспомнил восторг, промелькнувший на лице брата после оглашения завещания, и его последующее оскорбительное предложение малюсенького кусочка земли в Апулии, от которого Джанкарло отказался.

— Нет. Рауль никогда не умел делиться. Наоборот, в лучших традициях соперничества — возможно, чтобы отыграться за все случаи, когда я оказывался лучше него, — он решил, что и этого удара судьбы недостаточно. В добавление ко всему он отобрал у меня Габриэлу, женщину, на которой я собирался жениться. Хотя, если честно, ему не пришлось прилагать особые усилия. Габриэле нравилось обеспеченное существование. Зачем оставаться с человеком, который вынужден зарабатывать себе на жизнь, если можно купаться в роскоши, став женой богача?

Касси огорченно вздохнула. Это, должно быть, напоминало сильный удар в челюсть — оказаться в одночасье без денег и любимой девушки. Будущее Джанкарло было полностью уничтожено. Его гордость растоптана. Касси поняла, что его самолюбие пострадало больше всего.

— Что же произошло дальше? — спросила она.

— Я уехал в Англию и начал работать в юридической компании, специализировавшейся на сделках по недвижимости в Италии. В этой сфере было не так много хороших специалистов в то время, поэтому меня охотно взяли. Тогда я с трудом сводил концы с концами и много работал. Кстати, от привычки постоянно работать мне до сих пор не удалось избавиться. Я скопил денег, набрался опыта и наконец начал сам покупать недвижимость. И быстро преуспел в этом, так как обладал талантом выискивать хорошие объекты быстрее, чем они появлялись на рынке. Я приобрел недвижимость в деловой части Нью-Йорка еще до того, как это вошло в моду. Я занимался теми районами Лондона, которые считались совершенно невыгодными, и сумел заработать на них. Покупай дешевле и продавай дороже — это не оригинальная концепция, но она работает. Вот так я превратил свой небольшой бизнес в то, что имею сейчас.

Касси заметила, что Джанкарло оживился, рассказывая о своей компании. Таким возбужденным она видела его лишь в постели. Собственное дело вылечило его израненную гордость и принесло ему огромное удовлетворение. Заработать миллиарды своими силами куда труднее, чем унаследовать состояние родителей. Но Касси не интересовал источник его богатства. Ей было важнее узнать, как Джанкарло справился со второй своей бедой.

— А что стало с твоей бывшей девушкой? — спросила она осторожно.

— С Габриэлой? О, она вышла замуж за моего брата, у них родилась дочь, и они живут в имении наших родителей.

На лице Джанкарло не дрогнул ни единый мускул, а голос звучал совершенно равнодушно. Даже слишком равнодушно. Может быть, он все еще любит женщину, которая предала его? Не из-за этого ли предательства он до сих пор не женился? Почему такой роскошный мужчина вынужден жить, скрывая боль одиночества в своем сердце?

— О, Джанкарло, — прошептала Касси. — Мне так жаль.

Джанкарло застыл, удивляясь, почему он так много рассказал и почему именно ей. Неужели его покорила ее манера мило задавать вопросы, распахивая фиалковые глаза? Что ж, пусть девочка не воображает, что это лишь первая из их многочисленных задушевных бесед и что она нашла ключик к пониманию его натуры. Лучше сказать ей горькую правду сейчас. Это убережет ее от большей боли в будущем.

— Пожалуйста, не трать на меня свою жалость, Кассандра, — посоветовал Джанкарло. — Трудности закаляют характер. Разве не лучше сколотить собственное состояние, чем унаследовать его по счастливому стечению обстоятельств?

— Я думала не о деньгах, — сказала Касси после паузы, — а о твоей девушке.

— И снова твоя жалость оказалась не к месту, Кассандра. — В глазах Джанкарло сверкнуло предостережение. — Видишь ли, Габриэла оказала мне огромную услугу. Благодаря ей я рано осознал, что женщинам доверять нельзя.

— Объясни-ка, что за штуковина висит на входной двери? — поинтересовался Джанкарло.

Касси набрала в грудь побольше воздуха:

— Это рождественский венок.

Он повернулся к ней и прищурил глаза:

— Прости, я, наверное, неправильно выразился, bella. Я знаю, что это такое. Но мне непонятно, какого черта эта вещь делает здесь?

— Я думала, что так будет красиво.

— А я думал, что говорил тебе о своем отношении к Рождеству.

Касси сглотнула:

— Я помню, но не понимаю причины.

— Причина в том, что это не более чем всеобщее заблуждение. Этот праздник создает образ нереально счастливой семьи.

— Притворщик!

— Что?

— Это шутка. Такое обычно говорят про человека, который не любит Рождество.