внутри меня ревел в агонии, как будто он умирал вместе с избранной. Такое иногда случалось с Драконами, но я, на свою беду, был слишком силен и слишком связан тьмой, чтобы просто уйти в Сады Безмятежности.

Я прижал к себе холодное тело, в котором больше не было жизни. Мои пальцы онемели. Я так сильно хотел повернуть время вспять и сделать все иначе, но, к сожалению, это было не в моей власти. И, наверное, никто не мог бы мне помочь. Никто не мог бы унять боль в открытой ране, что образовалась на месте моего сердца.

Рука Лориана легла на мое плечо, и на этот раз я не стал его отталкивать. Мне нужен был кто-то рядом. Кто-то живой, кто поможет мне выбраться из бездны горя. Но пока что я, по ощущениям, был на самом дне. Тьма звала меня за собой, обещая забвение. Но я оставил этот вариант на самый черный день, когда отчаяние поглотит меня окончательно, и я растворюсь в ней, поддавшись собственной слабости.

— Мне жаль, — я не знаю, сколько прошло времени, но Лориан все еще был рядом, разделяя мою скорбь. Рассвет сменился сумерками, и солдаты уже готовились к ночлегу, разбивая лагерь и разжигая костры. — Что ты чувствуешь?

— Пустоту, — честно ответил я. Мне неведомо было, что испытывали другие Драконы, если лишались своей истинной пары, но внутри меня все как будто покрылось толстым слоем льда. Я стал пещерой, по которой гуляли сквозняки.

Я все еще крепко прижимал к себе Хейли, надеясь, что услышу тихий, едва различимый стук ее сердца, почувствую слабый вдох, хотя с первого же мгновения понял, что целителей звать бесполезно. Слишком поздно. Никто не пытался забрать у меня любимую, и я сидел с ней на берегу, уткнувшись носом в ее ключицу. И внутри меня было действительно тихо и пусто. Разум ощущал потерю, а вот зверь неожиданно успокоился. Как будто уже успел смириться.

— Как это произошло? — глухо спросил я, подняв голову. — Вы выяснили?

— Судя по всему, нападение животных, — Лориан говорил медленно, будто тщательно подбирал слова.

Животных? Каких? В моей сети не было ни одного достаточно крупного хищника, который мог бы это сделать. А поверить в то, что мою возлюбленную загрызли кролики и белки…

— Драгос, — в глазах моего короля была истинная скорбь. — Я понимаю, что это огромная потеря для тебя, но твоя истинная пара уже в Садах Безмятежности, а тело надо предать огню.

Лориан был прав. Но как я мог согласиться на подобное? Расстаться с моей Хейли? Чтобы у меня не осталось ничего, кроме воспоминаний о том, сколько боли я ей причинил? Пусть и по ее просьбе, но это уже не имело никакого значения.

Я зарычал, когда солдаты приблизились. Их намерения читались на их лицах, но я готов был защищать свою пару до последней капли крови. Возможно, я окончательно тронулся умом, раз решил сохранить тело, лицо которого было так обезображено, что если бы не запах и одежда, я никогда не признал бы в нем свою половину. И, в конце концов, меня оставили в покое. Гвардейцы уехали. Остался только Лориан.

— Что ты будешь делать? — тихо спросил он. — Погрузишь ее в стазис и будешь хранить в холоде, как какой-то окорок?

Мне хотелось ударить его за эти слова. Вцепиться зубами в глотку и сжимать их до тех пор, пока он не захрипит в агонии. Моя любимая не кусок мяса.

— Даже если и так, — огрызнулся я.

— Твое право, — пожал плечами его величество. — Только очень прошу, не натвори глупостей.

— Глупостей? — я, наконец, отпустил Хейли и бережно уложил ее на траву. Мне хотелось выплеснуть свою боль, и Лориан предоставил мне такую возможность. Его ноздри хищно раздулись, когда я пошел на него. Наши звери жаждали драки, и я первым с рычанием бросился в бой, не думая о том, на кого нападаю. Но мой разум был слишком затуманен, и проклятый Найтгард играючи ушел от моей атаки, чтобы в следующее мгновение едва не свалить меня с ног ударом в челюсть. Никакой магии. Никакого оружия. Только ярость и кулаки.

Лориан как следует отделал меня, прежде чем мой разум начал, наконец, проясняться. Лежа на траве и глотая собственную кровь, я смотрел, как над лесом поднималось солнце. Мир вокруг оживал, в то время, как я в нем был на грани полного разрушения.

Хейли бы не хотела лежать в моем подвале, каждый день напоминая мне о моей потере. Она не хотела бы, чтобы я видел ее такой, потому что на самом деле это была не она. Моя истинная была живой и веселой, и наверняка хотела бы остаться такой в моей памяти. И я не мог решать за нее. Не мог поддаться собственному эгоизму и лишить ее того единственного, что еще я мог ей дать.

— Мы должны ее похоронить, — сказал я разбитыми губами и повернул голову, чтобы посмотреть на Лориана. Он сидел рядом, задумчиво глядя на озеро, но, услышав мои слова, встрепенулся. С трудом поднявшись, я подхватил на руки все, что осталось от моей возлюбленной. Крепко сжимая ее в своих объятиях, я посмотрел поверх ее головы на короля.

— Это не животное, — глухо признал я то, что мы и так уже оба знали. — И я выясню, кто это сделал и зачем. У меня есть право на месть.

Лориан молчал, разглядывая меня.

Он не хуже меня знал, кто охотился за нашими истинными парами. Кто так сильно ненавидел Драконов, что готов был пойти на любые уловки. Но после подписания мирного соглашения мы не могли действовать открыто. Хотя все, чего мне хотелось — стереть всех однокрылых с лица Алассара, избавить мир от этой заразы, пропитанной ненавистью и злобой.

— Хорошо, — наконец, признал мое право король Сумеречного Континента. — Если ты найдешь его, можешь разорвать на части.

После этого мы сделали все необходимое, чтобы душа моей истинной пары обрела покой. И когда искры погребального костра взметнулись в небо, я дал себе еще одну клятву — никогда ни одна женщина снова не войдет в мое сердце, потому что там навсегда останется Хейли. Моя единственная истинная любовь.

Глава 8. Хейли Ривер

Когда Видар ушел, в комнату наконец-то прорвалась Клементина. Женщина окинула меня неприязненным взглядом, после чего, поджав губы, приказала следовать за ней. Мне стоило немедленно поставить экономку на место, но я пока не была уверена в собственном статусе. Шанар очень четко