Итак, убив Минотавра – получеловека-полубыка, который был заперт в лабиринте на острове Крит, – Тесей с триумфом вернулся домой на своем корабле. На пути он еще успел высадить девушку, которая любила его, на каком-то острове, а потом забыл поменять черные паруса на белые. Его отец решил, что сына убил Минотавр, поскольку сын сказал ему, что, если победит, на обратном пути поднимет белые паруса. Это говорит нам о том, что элементами дизайна нельзя пренебрегать. Отец Тесея от отчаяния бросился в море, потому что его сын не поменял простыни.

В любом случае корабль Тесея – большое и красивое тридцативесельное судно – остался в афинском порту на долгие годы, и афиняне берегли его и ухаживали за ним, любили его и очень уважали – в память о деяниях, в которых ему довелось участвовать.

Однако когда прошло какое-то время, некоторые бревна сгнили, а гвозди заржавели, – все это убрали, а на место старых поставили новые бревна и гвозди. Несколько лет спустя заменили еще часть бревен, потом – мачты, потом – паруса, которые уже почти истлели. В конце концов, спустя годы замен и починок, не осталось уже ничего, что составляло первоначальный корабль. И все равно люди называли его кораблем Тесея.

Греки-философы начали спорить, остался ли этот корабль тем самым кораблем. Если да – то как же так, ведь в нем все уже заменили? А если нет – то когда именно он перестал быть кораблем Тесея? Уже тогда, когда заменили первое бревно? Или сотое бревно? Или когда заменили последнее бревно? Что определяет сущность предмета?

Ты понимаешь, все меняется, не только корабли героев древнегреческих мифов. Все меняется, только медленно. Вещи, места и люди. Тектонические плиты личности движутся под материками поведения. Факт, что у каждого есть четкое ощущение собственного «Я», заставляет нас чувствовать себя устойчивыми и неизменными и считать, что меняется и реагирует мир вокруг нас, именно он живет по законам причинно-следственной связи. Как человек, который родился на корабле и никогда не сходил с него, мы уверены, что твердо стоим на месте – а все остальное движется и плывет вокруг нас.

Но движется все. И мы в том числе.

Мы как корабль Тесея. Все мы заменяем старые бревна новыми. Люди все время чуть-чуть меняются – от мелких переживаний, от новых идей. Делает ли это нас другими людьми? Как невозможно войти в одну и ту же реку дважды – так же, наверное, невозможно дважды встретить одного и того же человека?

Ты правда думаешь, что сегодня ты тот же человек, кем был вчера, до того, как все это безумие началось? Ведь как минимум одно бревно в тебе заменили.

Именно изменения, которые происходят с нами, помогают нам понять, что же остается. Кто этот «я», которого мы имеем в виду, когда говорим «я». Есть внутренняя точка самоощущения, которая открывается именно тогда, когда мы позволяем себе быть иными, чем те, кем себе кажемся. Когда мы позволяем себе поверить в возможность измениться.

А ведь ты так хочешь стать другим.

Но моя цель не в том, чтобы развлекать тебя историями. Я уже говорил: я должен тебе помочь.

Уже несколько лет ты пытаешься понять, кто же ты, нырнуть глубоко внутрь – и вытащить наружу человека, которым ты хочешь быть.

Дверь совсем скоро откроется, и ты сможешь просто уйти. Придет минута, когда тебе надо будет решить, что делать: все бросить и вернуться домой, к своей прежней жизни, заменив в себе всего пару бревен, – или броситься навстречу переменам.

Ты не просил этого, но все же вот тебе мой совет: не отказывайся от того, что может произойти. Не заканчивай раньше времени свою историю. Хочешь измениться – оставайся.

Через несколько часов после того, как Бен вышел из дома, он снова очутился на том же углу. Сегодня он проходил там уже дважды. Было поздно. Бен не знал, когда в последний раз он бодрствовал в это время суток.

Но все же выйти из дома через окно на третьем этаже глубокой ночью, спуститься по фасаду и убежать дворами, оглядываясь в панике, – такое вытворять ему тоже нечасто доводилось. Так что бодрствование было, видимо, самой маленькой проблемой.

Когда он закончил читать первую главу этой странной недавно купленной книги, у него было всего несколько секунд, чтобы решить, верит ли он в то, что все прочитанные слова действительно обращены именно к нему.

Каждый рациональный атом его тела пытался взбунтоваться против этой мысли. Здесь есть какой-то трюк, очевидно же. Кто-то пытается его разыграть. Но книга точно знала, что он делает на каждом этапе чтения. И слова про того человека, которого он видел в окно, когда выглянул, убедили его, что хотя бы в этот раз сто́ит прислушаться к внутреннему голосу. Внутренний голос говорил ему, что странные слова могут сбываться. Более того, иногда на них имеет смысл полагаться.

Когда он высунулся из окна, он понял, насколько хрупка его рациональность.

Он должен понять, что здесь происходит. Понятно, что есть более логичное объяснение. Наверное, можно придумать что-нибудь лучше, чем просто поверить, что эта книга написана специально для того, чтобы давать ему советы, как сбегать от таинственных личностей, которые ищут бутылки виски. Но все это он сделает уже тогда, когда доберется до цели. И когда окажется подальше отсюда – так безопаснее.

Он слонялся по пустеющим улицам и думал, что же делать. В рюкзачке, который он взял с собой, болтались бутылка виски и книга. Непонятно, какая из этих двух вещей была более загадочной. Что такого есть в этой бутылке, что заставляет людей следить за ним и взламывать дверь в его квартиру глухой ночью? Надо набраться смелости, открыть эту книгу и начать ее читать.

Наконец он просто сел на тротуар, сбросил рюкзак и быстрым движением расстегнул молнию.

Он задумался, что́ вынуть в первую очередь. Книга сейчас казалась ему страшнее бутылки, он не хотел открывать ее без серьезной на то причины.

Он повертел в руках бутылку, рассмотрел ее.

Бутылка на первый взгляд была совершенно обыкновенная, со стандартными наклейками: название, выдержка и прочие прозаические данные. Никаких дизайнерских изысков, ничего особенного, кроме кружка в верхней части, который изображал печать. При более пристальном рассмотрении оказалось, что бутылка не запечатана. То есть она была закрыта, но крышку очевидно когда-то раньше уже отвинчивали. Кто-то уже открывал эту бутылку – но, насколько Бен мог увидеть, не пил из нее.

Бен вытащил пробку и понюхал виски. Запах был сильным, с четкой спиртовой составляющей и с тонким ароматом, который напомнил ему запах неостывшей золы в костре, как жгут на Лаг-ба-Омер[11], – такой слышится, когда костер вот-вот потухнет. По тротуару на другой стороне улицы прошла парочка, и какая-то часть мозга предупредила его: человек, который ночью сидит на тротуаре и нюхает бутылку виски, выглядит довольно подозрительно. Он быстро закрыл пробку и посмотрел на маленькую белую наклейку на горлышке бутылки.