litbaza книги онлайнФэнтезиДольмен - Михаил Однобибл

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 74
Перейти на страницу:

Клава уселась на лавку под грушей, сбросившей белый невестин наряд и покрывшейся строгой форменной зеленой листвой, отдышаться. После подошла к винограднику и попеняла Елене:

– Виноград-то у тебя не подрезан, смотри – плачет.

– Да не умею я, – сказала Елена, с сожалением глядя на виноградные ветви, с концов которых и вправду капали виноградные слезы. Она стояла с тачкой на изготовку – пора было отправляться за молоком.

– И не вскопала ты ничего, мне бы достался участочек-то – так я бы все здесь в порядок привела, у меня бы земля не простаивала! – ворчала Клава. Елена помалкивала.

Когда Клава, вкатив в магазин тачку, попросила сто десять пакетов молока, – для конспирации Клава решила чуть изменить количество, – продавщица так и подскочила:

– Опять! Эти русские… Что вы, молочные реки, что ли, с гор пускаете?

Елена старалась делать все как следует, хотя и сомневалась в успехе, – поэтому она добросовестно вращала дубовый сучок, вставленный в отверстие заготовленной дощечки, пытаясь добыть живой огонь. Клава в этом деле была ей не помощница, она прокрутила через мясорубку остатки прометеева корешка, предварительно взвесив корень на аптекарских весах, которые прихватила с собой, – перед тем как выйти на пенсию лет двадцать назад, Клава служила в аптеке, отмеряя ингридиенты в миллиграммах. Елена попыталась внушить ей, что тоже взвешивала корень и положила ровно столько, сколько требуется, но Клава опять ей не поверила.

И в этот раз Елене удалось родить живой огонь, Клава со щепками стояла наизготове, и сестры быстрехонько растопили печь.

Ведра, наполненные молоком, стояли на плите, молоко вот-вот готово было закипеть. Убывающая луна любопытно заглядывала в раскрытое окошко. Вдруг какая-то тень занавесила луну, и на подоконник с порсканьем крыль ев опустился ворон.

– Вот те и на! – обрадовалась Елена, подойдя к окну и осторожно проведя рукой по черной вороньей головушке. – Ну, здравствуй, пропащий! Конечно, разве без тебя тут обойдешься.

– Ой! – вскрикнула Клава. – Ой, кто это?

– Да Загрей, я ж тебе говорила, ворон Медеин. Он хороший. Только много из себя воображает. Любит представляться иностранцем. Загреюшка, а ты узнал хоть меня? Ведь я теперь не баба старая – девица!

Елена, босая, сделала неловкий книксен, прихватив бока своего поношенного платья моды 30-х годов прошлого века. Ворон щелкнул клювом, прошелся по подоконнику и внятно сказал: «Тхашерейпхум!»

– Чего это он? – удивилась Клава.

В это время молоко, стоявшее на плите, запузырилось и стало подниматься, норовя залить печку, пол, дом, землю. Клава вскрикнула и, обжигаясь, стала сдвигать ведра к краю плиты, расплескивая молоко. Елена бросилась ей помогать. Комната наполнилась белым паром и запахом подгоревшего молока. Ворон, каркнув, перелетел на вешалку. В конце концов сестры спустили ведра с кипятком на пол.

– Это все из-за него! – рассердилась Клава, дуя на обожженные ладони. – Сколько добра-то перевели. Хватит молока, как думаешь? Я ведь толще тебя… ну, той, которая раньше была. Кыш, а ну кыш отседова! – налетела она на ворона.

– Да ладно тебе, перестань, он не виноват, – сказала Елена. – А молока хватит. Не в молоке дело. Ну… не только в молоке.

Ворон, покосившись на Клаву, поднялся в воздух, каркнул и с шумом вылетел в окно, опять закрыв на мгновение золотой зрачок луны.

– Что же это за богатырская хатка-то такая, а? – спрашивала Клава. Сестры сидели на открытой веранде в ожидании, когда остудится вторая партия молока. Половина молока уже покоилась в ванне, которая осталась у порога богатырской хатки, перетаскивать ее на этот раз не было нужды.

– Это какая-то очень древняя постройка, кажется, времен египетских пирамид, – говорила Елена, пробуя пальцем молоко. – А для чего, зачем, кто эти хатки построил, неизвестно. Ученые не знают ответа.

– Зато теперь понятно, почему бабка Медея ни за что не хотела нас пускать сюда! – сказала Клава, тоже окуная палец в молоко. – Охраняла свою хатку, как волчица. Еще и с камерой заявились – всему свету показать ее секретное оружие.

Елена засмеялась, еще раз попробовала температуру молока и сказала серьезно:

– Ну, Клава, пора!

Сестры наполнили ванну молоком, Клава вылила туда желчь, настойку прометеева корня, отчего сразу запахло серой, Елена по пути сорвала цветущую ветку «доктора Фиша», яблоня стояла недалеко от дольмена, и принялась перемешивать молочную смесь.

– Ну, давай, Клава, ныряй! – сказала наконец Елена.

Клава, тяжко вздыхая, стала медленно разоблачаться, потом попросила:

– Ты бы отвернулась, страшная ведь я, толстая. Да и стыдно мне чего-то: в бане-то общей сто лет не бывала, все сама с собой моюсь, в ванне.

– Может, мне вообще уйти? – рассердилась Елена.

– Нет, нет, Леночка, не уходи, – испугалась сестра, – ты меня вытащишь, ежели что…

Вдруг Клава, полураздетая, вскрикнула и присела, указывая на край пропасти:

– Ой, Лена, там кто-то есть, подглядывает кто-то, чья-то голова высунулась! Ай!

– Да где? – Елена подошла к обрыву, легла на землю и заглянула вниз, но ничего, кроме блестевшей внизу речки, не увидела – из пропасти несло кивсяком и сладко пахло цветами.

– Нет там никого! Чего ты! Давай скорей, а то луна сейчас за облако зайдет!

Клава стянула с себя исподнее, отдала одежду Елене, перекрестилась:

– Ну, с Богом!

– А вот это ты зря, – протянула Елена, – дело-то, противное природе и Богу, наверное, тоже.

Но Клава, не слушая ее, уже лезла неуклюже в молочную ванну. Погрузилась, но молоко не до конца покрывало ее, так что две груди и округлая верхушка живота с пупком торчали из белой молочной поверхности, как три острова, и голова была снаружи.

– Ты с головой, с головой туда ныряй, – командовала Елена, – а то тело помолодеет, а голова старушечья останется. Вот будет красиво!

Клава, зажав нос, сползла внутрь. Елена взглянула вверх, на золотой лунный глаз, висевший над горой, услышала отчетливый в разреженном ночном воздухе перестук скорого поезда, затем раздался всплеск – и Клава с громким «ах!» вынырнула из молока киммерийских коров.

Это была прежняя Клава, разве что рот ее был раскрыт широко и страшно.

– Ну, как? – выдохнула Клава, поднимаясь из ванны и оглядывая себя.

Молоко потоками стекало с распахнутых просительно рук, с жирных боков, обвисших грудей и живота. Она плюхнулась обратно и заплакала. Елена не знала, как ее утешить. Она пыталась говорить про будущее, про то, что год – это совсем немного, разве она не знает, как мчится теперь время, оно просто вскачь пустилось после шестидесяти-то лет, и не успеет Клава глазом моргнуть, как опять наступит месяц мунихион, а тогда уж они все сделают честь по чести: дождутся, когда луна располнеет, – и окунут Клаву в ванну с молодящим молоком. Представляешь, вот будет сюрприз для Геннадия, он враз пенсионерку свою забудет!

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 74
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?