Оррис подумал о том, как стремительно меняется мир. Он уже с трудом поспевал за ним. Но важнее всего было то, что эти перемены не могли больше обходить стороной Тобин-Сер.

— Не думаю, что оружие или птицы смогут быть полезны для нас, — согласился Баден, загадочно улыбаясь. — Но я могу предложить кое-что взамен.

— Что же? — поинтересовалась Урсель, с трудом скрывая нетерпение.

— Барама.

— Барама? — Транн был потрясен. Его зеленые глаза засверкали. — Неужели ты всерьез считаешь, что Сонель согласится на это?!

— Конечно нет, — мягко ответил Баден. — Об этом не может быть и речи, во всяком случае сейчас. Но в конце концов, — добавил он с уверенностью, — она придет к тем же выводам: Барам — это все, что у нас есть. Это единственное доказательство, которое мы можем представить Совету Правителей. Единственное оружие против правителя Брагор-Наля. Я уверен, что два других правителя встанут на нашу сторону, но они никогда не поверят нам на слово.

— Даже если Премудрая нас поддержит, маги никогда не согласятся с подобным решением! — воскликнул Оррис несколько более яростно, чем следовало бы.

— Им придется сделать это! — возразил Баден. — Это единственный…

— Я не спорю с твоими доводами, Баден, — прервал его Оррис. — Скорее всего ты совершенно прав. Я всего лишь утверждаю, что Орден никогда не пойдет на это. В этом я убежден. Против нас будут и Эрланд, и Арслан, и все его юнцы. Они хотели казнить Барама четыре года назад, и тебе с большим трудом удалось добиться, чтобы его оставили в живых. Неужели ты думаешь, что сегодня они согласятся его освободить!

Баден хотел было возразить, но Оррис жестом остановил его:

— Ты можешь испытывать самые лучшие побуждения, но результат будет именно таким.

Магистр смотрел на Орриса, и огонь в его ярко-голубых глазах постепенно затухал. Он устало вздохнул и кивнул в знак согласия.

— Да, это будет непросто, — произнес он.

— Как ты думаешь, план Сонель может сработать без Барама? — спросила Урсель, обращаясь сперва к Бадену, а затем и ко всем остальным.

— Они как слепые котята, — печально произнес Баден, словно не услышав вопроса. — Мы пытаемся защитить страну, а взамен получаем ненависть всего Ордена. Это же абсурд!

Долгое время присутствующие молчали. Баден, печальный и усталый, с отсутствующим видом изучал кувшин, стоящий на столе.

— Думаю, что это возможно,— несколько неуверенно произнес Транн, отвечая наконец на вопрос Урсель.— Когда я услышал предложение Сонель, оно сразу показалось мне вполне разумным. Я даже и не думал, что с посольством можно отправить Барама. Должны же быть другие способы добиться успеха! — Он пожал плечами. — Возможно, будет достаточно материальных свидетельств, а посланники как-нибудь смогут убедить Правителей в искренности наших слов.

— Возможно, — согласилась Элайна. — Но после доводов Бадена у меня поубавилось уверенности.

За столом вновь воцарилась тишина. Слова Элайны довольно точно передали настроение всех собравшихся. Даже Оррис, который считал предложение Сонель лучшим способом сохранить мир, ясно осознавал, что без Барама посольство вряд ли будет успешным. Он также понимал, что Орден ни за что не разрешит Бараму вернуться на родину.

Ничего не получалось. Они не смогут предпринять ничего стоящего. Именно этого и добивался Эрланд. До тех пор, пока старый Магистр будет ставить им палки в колеса на каждом шагу, а ему это всегда удавалось, у них ничего не получится. Эта мысль снова разожгла в душе Орриса уже утихшее было пламя. Но вместе с яростью ему в голову пришла некая безумная идея. Нельзя сказать, что эта идея ему очень нравилась, но она вселяла надежду. Он решил сохранить ее в тайне до того времени, пока не будут исчерпаны все другие аргументы.

— Уже поздно, — заметил Джарид. Он допил свой эль и поднялся. — Завтра нам тоже придется несладко, спор еще не окончен.

Элайна тоже встала и взяла Джарида за руку.

— Доброго вам отдыха, — произнес Баден. Он постарался согнать с лица мрачное выражение и вяло улыбнулся. — Может быть, завтра даст нам ответы на все вопросы.

Элайна широко улыбнулась:

— Будем надеяться, Баден. — Она ободряюще положила ему руку на плечо, еще раз одарила всех своей лучезарной улыбкой и, пожелав всем спокойной ночи, направилась вверх по лестнице вместе с Джаридом.

— Думаю, мне тоже стоит постараться заснуть, — широко зевнув, произнес Транн.

Оррис неожиданно рассмеялся, затем серьезно сказал:

— Да, неплохая идея.

Наконец Урсель тоже отправилась спать. Оррис с Баденом остались одни в полутемном углу. Оррис хотел было извиниться и оставить Магистра размышлять в одиночестве, но Баден неожиданно предложил:

— Возьмем еще эля? — и подозвал жестом служанку.

Оррис неопределенно хмыкнул.

— Я нуждаюсь в компании, — добавил Баден.

После недолгих колебаний маг согласился. Магистр улыбнулся в ответ:

— Отлично!

Баден снова обернулся к девушке за стойкой и поднял вверх два пальца.

Некоторое время они сидели молча. В воздухе повисла напряженная тишина. Лишь однажды ее нарушила служанка, принесшая эль. Оррис изучал свои руки, изредка поглядывая на Бадена. Полностью погруженный в свой мысли, Магистр, казалось, ничего не замечал. Когда он наконец заговорил, его вопрос застал Орриса врасплох.

— Ты сказал, что большинство молодых магов желают смерти Барама, — начал он. — А как ты?

Оррис несколько секунд не отрывал от Бадена глаз.

— Мне раньше этого хотелось, — спокойно произнес он. — Я был очень зол, — пояснил он после короткой паузы. — К тому же я потерял Пордата.

Оррис замолчал, вспоминая своего красивого серого ястреба. Прошло уже много лет, и на плече у него сидел прекрасный черный ястреб, очень похожий на птицу Терона, во всяком случае так уверяли его Джарид и Элайна. Но он до сих пор не мог без тоски вспоминать о своей первой птице, погибшей в бою.

— В первый раз это особенно тяжело, — сказал Баден, словно прочитав его мысли.

— Я знаю. — Оррис не хотел продолжать разговор на эту тему. — В любом случае я был неправ, — наконец заключил он.

— Возможно.— Магистр пожал плечами.— Мне трудно сказать, насколько полезным было оставить Барама в живых. — Он вновь принялся рассматривать свою кружку, но Оррис успел заметить в сверкнувших на мгновение глазах Бадена невысказанную мысль. А цена этого для меня была велика.

— Но ведь ты сам говорил, что, не будь Барама, нам не удалось бы собрать столько нужных сведений.

Баден пристально посмотрел на него. В темноте таверны его худое лицо приобретало сходство с хищной птицей.

— А что толку в этих сведениях, если никто не желает воспользоваться ими!