— Антонина, принимай должность начальника секретариата отдела!

— Как?!.. Я? — оторопела она.

— А вот так.

— Но я же этому не училась!.. Я же не умею!.. Я…

— Ничего, научишься! Не боги горшки обжигают. В этом деле главное — ответственность и внимательность. У тебя есть эти качества. Так что занимай должность и начинай работать! — потребовал Пименов.

— Есть, товарищ полковник! — приняла к исполнению Антонина.

— С этой минуты ты — начальник секретариата!

— Товарищ полковник, разрешите вопрос?

— Слушаю?

— А как принимать дела, если я никогда не занималась секретным делопроизводством?

— Ничего, дело наживное. На первых порах тебе помогут Иванов и Баранов.

— Да я сама как-нибудь справлюсь, зачем их отвлекать, — возразила Антонина.

Пименов хмыкнул, на его лице появилась лукавая улыбка и с невинным видом сказал: — Я не возражаю, если найдешь кого посимпатичнее.

— Они все хорошие, — смутилась Антонины.

— Ну тебе виднее. Надеюсь, Антонина, ты меня не подведешь.

— Никак нет, товарищ полковник!

— Твоя главная задача — при любых условиях обстановки обеспечить сохранность секретных данных, в первую очередь тех, которые относятся к агентуре. Она в контрразведке — святое! Умри, но не выдай! Ясно?

— Так точно, товарищ полковник! Умру, товарищ полковник, но не отдам, — поклялась Антонина.

— Вот теперь можешь идти! — распорядился Пименов.

— Есть! — срывающимся голосом произнесла Антонина и покинула кабинет.

Это был первый светлый день в череде тоскливых и гнетущих будней. Ее радовало высокое назначение и то доверие, которое оказало руководство Особого отдела. К этому чувству примешивалось другое — уверенность в том, враг не столь силен, что рано или поздно он будет разбит. Эту пока еще робкую надежду подкреплял захват немецкого летчика. В приподнятом настроении Антонина находилась до вечера, до сообщения сводки Совинформбюро. Скупое перечисление диктором Левитаном сбитых немецких самолетов, подбитых танков и уничтоженных огневых точек не могло скрыть суровой и беспощадной правды, военная машина вермахта неумолимо, километр за километром, приближалась к Москве. Оставалось надеяться только на чудо, и оно произошло.

5 декабря 1941 года эфир взорвался сенсационным сообщением: войска Калининского и Западного фронтов перешли в наступление. Немцы отступали?! В это с трудом могли поверить Антонина и ее боевые товарищи! Они уже плохо слышали, как диктор Левитан перечислял освобожденные советские города и поселки, захваченные трофеи и число сдавшихся в плен офицеров и солдат вермахта. Фашисты впервые за время войны не просто отступали, они бежали под ударами Красной армии.

В тесном кабинете Пименова негде было упасть яблоку. Звенели алюминиевые кружки, из фляжек рекой лился спирт, тосты завершались громовым «ура!». Впервые в своей жизни Антонина пила и не пьянела. Она пьянела от другого, ее голова кружилась от счастья, а ноги сами просились в пляс. Вслед за ней в круг вышли Иванов, Буяновский, Козаченко, Богданов, к ним присоединились остальные. За все время своего существования стены кабинета бывшего директора колхоза не видели столько радости и веселья.

То был первый крупный успех Красной армии. Он порождал в душе Антонины, Леонида, в душах их сослуживцев надежду на скорый перелом в войне. Она кружила головы не только им, но и полководцам. В Ставке ВГК спешили компенсировать неудачи на южном фланге советско-германского фронта и, пока немцы с румынами не успели закрепиться в Крыму, а Севастополь оставался мощным центром сопротивления захватчикам, спешили нанести ответный сокрушительный удар.

В пожарном порядке началась подготовка одной из самых крупных десантных операций в истории Великой Отечественной войны. В лихорадке приготовлений Антонина, сотрудники Особого отдела 51-й армии не заметили, как пролетело время. Они жили жаждой мести за погибших товарищей, рвались в бой и верили, что победа будет за ними.

Наступило 26 декабря 1941 года. Под покровом ночи и тумана сотни десантных судов, рыбацких сейнеров и барж с десятками тысяч моряков и красноармейцев устремились к затаившемуся в темноте высокому крымскому берегу. Погода выдалась скверная. В Черном и Азовском морях разыгрался шторм, волны достигали высоты 3–4 метров, они грозными валами обрушивались на скалы, гасили все звуки и притупили бдительность вражеских часовых. Пока это играло на руку десантникам и обеспечило скрытность в проведении первого этапа операции.

Свой вклад в ее успех внесли сотрудники Особого отдела 51-й армии. Они беспощадно пресекали все случаи нарушения правил маскировки, требовали строжайшего соблюдения правил конспирации при ведении радиопереговоров, из писем военнослужащих вымарывались даже намеки на предстоящее наступление.

Несмотря на сложные погодные условия, участникам десанта приходилось высаживаться в ледяную воду, операция началась удачно. К исходу дня удалось захватить два крупных плацдарма на побережье. 26 и 27 декабря на них были переправлены основные силы 51-й и 44-й армий.

Развивая успех, передовые отряды 51-й армии 28 декабря освободили Керчь. Их поддержали войска 44-й армии, они к 1 января вышли к Феодосии. Противник, не выдержав натиска, все дальше откатывался на запад, вглубь Крымского полуострова, на ряде участков отступил на 100–1 10 километров. Спасая положение, гитлеровцы сняли с Севастополя наиболее боеспособные части и ввели в бой против наступающих советских войск. С крупными потерями для обеих сторон 2 января 1942 года линия фронта стабилизировалась на рубеже Киет-Новая Покровка-Коктебель.

Пауза длилось недолго. Перегруппировав силы и усилив их резервами, командование Крымским фронтом в феврале предприняло попытку возобновить наступление, чтобы прорваться к Севастополю, но без поддержки авиации — мешали сильные туманы — оно потерпело неудачу.

Противники снова взяли паузу, на фронте наступило временное затишье. В те мартовские дни большая часть сотрудников Особого отдела 51-й армии временно разместились неподалеку от Керчи, у железнодорожной станции Семь Колодезей. Там к ним на короткое время вернулась обыденная жизнь с ее маленькими радостями и огорчениями. Об этом Антонине, «Кнопке»-Татьяне и их новой подруге Зое ранним погожим утром напомнил стук в окно. Они поднялись на ноги.

Со двора на них смотрел гордость 3-го отделения Особого отдела Александр Козаченко. Он первым из сотрудников получил орден Красной Звезды за то, что заменил в бою погибшего командира роты и отбил атаку противника. Высокий, стройный, настоящий красавец, по которому сохли все девчата штаба, он загадочно улыбался и что-то прятал за спиной. Рядом с ним смущенно переминался с ноги на ногу его сослуживец