– А без них кто возьмет-то? – Растолковывала одна продавщица. – Да, хороший товар, и ткань и пошив, но наш народ привык на этикетки смотреть. Нашейте любые, лучше непонятные и все, тогда можно и продать и цену хорошую назначить.

– А где же их брать?

– Вот это сказать не могу, наверное, заказывают где-то. Если будете заказывать, лучше просите какое-нибудь непонятное слово на непонятном языке. Если спросят, чье производство, скажу, что турецкое или китайское или просто могу сказать, что не наше… Да, еще и упаковка много значит.

– Какая упаковка?

– Ну как же? Пакетик лучше тоже с этим же названием, не в газету же заворачивать. Понятно?

– Понятно, – ответила поникшая Ирка и поехала на свой рынок.

Хозяйка павильона была на месте, так же придирчиво все рассмотрела.

– Хорошо, все беру. – Наконец, изрекла она, убирая все с прилавка.

– А деньги?

– А деньги только после реализации. А ты как думала?

Ирка хотела возразить, но во время прикусила язык – другого выхода все равно нет. Заметив какие-то знаки, что подавала ей продавщица за спиной хозяйки, она поняла, что та хочет с ней поговорить, но боится хозяйки.

Ирка решила прогуляться по рынку, не будет же та до закрытия здесь болтаться. Но ходить пришлось почти до закрытия. Наконец, она заметила, что хозяйка направляется к выходу. Подождав еще немного, подошла к продавщице.

– Вы хотели что-то сказать?

– Твои сарафаны уйдут завтра к вечеру. Можешь завтра вечерком и приходить.

– А вы не можете мне пока хоть немного дать денег?

Женщина посмотрела на нее с жалостью, вздохнула и полезла за кошельком.

– Вот, пятьсот рублей, остальные потом. – И вздохнула – Эх, дывчина…

– А вам можно позвонить?

– А як же? Запиши номер.

Ирка записала и, попрощавшись, поехала домой. Садясь в автобус, решила сэкономить и проехать без билета. Плотно прижавшись к одной бабульке, прошла вертушку и встала на задней площадке. Вообще она только в школе проделывала такие номера и очень нервничала, что войдут контролеры. Не доехав одну остановку, решила прогуляться в саду Баумана.

Ирка нашла свободную скамейку и только присев, поняла, как она устала. Ноги просто гудели, а надо еще забежать в магазин, хоть что – нибудь купить поесть. Все не так она делает, наверное, надо как-то по-другому. Где взять эти чертовы «лейблы», пакеты? Ну, это можно попросить Лильку в компьютере посмотреть, но завтра у них с Катькой день пропал – денег нет, чтобы купить ткань. Если даже завтра получит все деньги и купит ткань, все равно нужно будет хотя бы два дня, чтобы сшить. Вот зараза! Просто заколдованный круг!

Она так задумалась, что не заметила Горина, присевшего на другой конец скамейки. Он вышел прогуляться, чтобы просто побыть одному, побоялся, что если еще останется хоть на минуту с Миленой, то не выдержит и что-нибудь выкинет, за что потом будет стыдно. Зачем он столько времени жил с ней? Ведь видел, что она из себя представляет? Он достал телефон, нашел ее имя и убрал из списка. Усмехнулся, если бы в жизни все так было просто – стер и все чисто, никаких Милен. Внезапно словно споткнулся – увидел Ирку. Сидит, задумавшись на скамейке и такое у нее выражение лица… наверное, и у нее что-то произошло. Боясь ее вспугнуть, он сел с другого края и поглядывал на нее. Почувствовав его взгляд, она нахмурилась, повернулась и посмотрела в упор. Горин шутливо поклонился и сел поближе.

– Тоже воздухом вышли подышать?

– Некогда мне дышать, – она привстала, намереваясь уйти.

– Извините, я не хотел вам мешать, ну посидите со мной немного, такое настроение поганое.

– Боюсь, в клоуны не гожусь, развлекать не умею.

– Ну просто посидите рядом… Может, я вас развлеку, у вас тоже настроение не лучшее… О чем вы думаете?

– О «лейблах», – прозвучал неожиданный ответ.

– О «лейблах»? – Растерялся он.

– Ну да и еще о пакетах.

– Ага, – произнес он глубокомысленно, – понял.

– Просто мне нужны пакеты с надписями на непонятном языке… Не представляю, где это заказывают и сколько может стоить.

– Погодите, – вроде начал понимать Горин. – Вам нужны пакеты? Какие? Прозрачные, белые, с ручками, с надписями?

– Ну да, наверное, прозрачные, – оживилась Ирка. – Но надо знать, сколько стоит? А вы что, знаете?

– Насколько я знаю, цена зависит от количества, чем больше, тем меньше стоит. Стоп! – Он достал свой мобильник и набрал номер.

– Миша? Привет дорогой!.. Да, но все дела… Как ты?… Угу. Да. Да вот хотел кое-что уточнить. Можно через вас пакеты заказать?

– И «лейблы» на ленте, – прошептала Ирка.

– И «лейблы» на ленте.

– Да нет, – засмеялся Горин, – я пока не занимаюсь шитьем. А что, выгодно?… Сколько надо? – он кивнул Ирке.

Она растерянно пожала плечами.

– Ну давай для начала по тысчонке У Ирки округлились глаза.

– Угу. Понял. Так я на днях подъеду. Все, договорились.

– Ну что? Сколько? – Нетерпеливо спросила Ирка.

Горин понял, что цену лучше не называть – сбежит, а ему очень этого не хотелось.

– В общем, так, он мне остался должен и сделает это в счет долга. А теперь уточните, что нужно и на каком языке.

Ирка вкратце объяснила что нужно и зачем.

– Так значит, вы занимаетесь предпринимательством?

– Я просто шью… с подругой.

– Это та, которая так пламенно вас защищала в консерватории. Помните, она еще обещала макаронную походку?

Ирка покачала головой и засмеялась, а Сергей залюбовался ею – до чего же хороша.

– Ир, давайте перейдем на ты?

– А давайте! – лихо ответила она и улыбнулась.

У Горина екнуло внутри и на какое-то мгновение ему показалось, что это его женщина, это та, которая должна быть рядом… Черт! Наваждение какое-то.

– Пойдем домой? А может, отметим наше содружество где-нибудь? – Предложил Горин, хотя на положительный ответ не рассчитывал…

– Нет, мне в магазин еще надо зайти.

Горин хотел увязаться за ней в магазин, но подумал, что это будет слишком навязчиво и боялся, что она отошьет его. Она может – колючка. Он посмотрел ей вслед и повернул к дому.

* * *

Ирка долго подсчитывала и прикидывала, что бы такое купить, чтобы хватило дня на три. Остановила выбор на капусте, можно щи сварить постные, а еще купила фарш и рис – это на ежики. Подумала и взяла с полки геркулес, потом купила молока, хлеба и растительного масла. В кармане осталось рублей пятьдесят, и на выходе она взяла еще небольшой пакет пряников. Усмехнулась – Катька обрадуется.