Алиса, я настаиваю на том, чтобы ты шла на сотрудничество с другими людьми. Вы вместе создадите более интересный продукт, более красивую идею, потому что «одна голова – хорошо, а две – лучше». Даже отлично, если вы будете очень непохожими друг на друга, значит, амплитуда вашей работы будет шире, а рамок – меньше. Симбиоз двух или более разных идей по определению даст на выходе результат интереснее, чем может получиться из одной доминантной идеи или даже из нескольких схожих. И удовлетворения от работы будет гораздо больше, когда вас много. И веселья, в конце концов. А так – лишь унылый тоталитаризм, шатко балансирующий на крайностях.

Я никогда не забуду это утро. Мы, я и моя коллега, ночевали у нас на даче. Накануне вечером, на фоне загородного заката, когда видна вся линия горизонта, и ты словно находишься в кинотеатре с экраном диагональю сто километров, у нас случился чувственный коллапс. Как раз поспела клубника – огромная, рыже-красная, и, несмотря на засуху, мы собрали ведра два. Отец привез свежих лещей с реки, мы их тут же запекли в сковороде, прямо на улице, потом нарвали молодой редиски, нежной первой моркови, толщиной с мизинец, охапку орехово-пряной рукколы и другой зелени, налили клюквенной настойки и сели на грубые деревянные скамейки смотреть в небо. Нам, двум узницам химической промышленности, которые с рождения видят из окон городских квартир лишь искусственный туман, состоящий из ядовитых и страшно вонючих заводских выбросов, от такой нахлынувшей вдруг со всех сторон красоты хотелось плакать. Мы просто не справлялись с потоком чувств, как будто наши каналы забились всякой туфтой, и теперь их распирает во все стороны… Кукушки перебивали друг друга, лягушки призывно трещали на болотистых притоках Ашкадара… Вокруг топились бани березовыми поленьями. Ты знаешь, бывает ощущение, что природа, когда ты любуешься ей, обращаешься к ней, старается сразить тебя своим великолепием наповал. Как будто ей не все равно, какой ты ее воспринимаешь. Или, может, она хочет поскорей дать тебе, как редкой гостье, все-все-все – накормить тебя вкусно, приласкать, утешить, как мать, которую редко навещаешь, потому что вечно занята.

Словом, все наши каналы восприятия были до краев заполнены чувственным наслаждением. Отовсюду мощным потоком шла информация о том, что все прекрасно, и мы, городская «беднота», жадно поглощали эту красотищу, «хомячили ее по карманам» про запас… Когда еще так выберемся… Наутро мы приехали на работу. Хотя было воскресенье, у нас были дела. Мы заехали в ближайшую деревню, набрали там утренней густой сметаны, которая еще нежно пузырится на поверхности и тянется как молодой мед, покидали в нее спелой клубники, скачали новый альбом Max Melvin[18]и прямо за рабочим столом уселись вкусно завтракать. Под красивую чувственную музыку. Мы источали блаженство. Наверное, со стороны могло показаться, что мы спятили, но нас ничего не волновало, и это было настоящее стопроцентное счастье. От моих волос и кожи пахло чем-то сладким, какой-то детской чистотой… Это состояние продолжалось потом очень долго. Вне причин и следствия, само по себе.

Иногда я забываю об этом. Забываю о том, что хотя бы один раз за лето нужно выбираться на природу, чтобы вернуться к ней. Забываю о том, что нужно почаще предоставлять своему зрению или обонянию неопровержимые артефакты существования красоты и гармонии. Окружать себя красивыми вещами, вдыхать влажную свежесть цветов, тушить овощи в пряностях, прикасаться к гладкому стеклу, к бархатистой замше, к кожистым листьям комнатных растений. Сознательно. Чувствовать, что живешь.

Без этих упражнений наши каналы чувств становятся грубыми, вялыми и передают совсем не ту картину, что мог бы дать мир. Глаза не видят всей палитры красок, нос не ощущает щемящей призывности весеннего воздуха, еда кажется невкусной, голоса – скрипучими, а прикосновения вызывают лишь болезненное раздражение. И все это в целом, все эти катастрофические искажения, делают жизнь неинтересной, лишают нас сил и стимула к чему бы то ни было. В то время как наши органы чувств действительно можно тренировать. Например, парфюмеры, которых в тесном профессиональном кругу называют не иначе как «Носами», заслуживают такого высокого звания не только благодаря тому, что они – эти 7–10 человек – создают все ароматические композиции для Модных домов, но и потому, что их носы чрезвычайно развиты. Они их действительно тренировали. Ведь в природе существуют десятки тысяч оттенков запахов, которые сгодились бы для ароматического букета, и из этого несметного богатства им нужно выбрать не более двухсот, притом идеально сочетающихся друг с другом. Чтобы ты качалась от восторга возле прилавка с духами. Опытным музыкантам режет ухо малейшая фальшь, которую ни за что не обнаружит далекий от музыки человек. Примеров великое множество.

Когда природа или судьба лишает человека какого-либо канала восприятия, например, зрения, недостающую зрительную функцию берет на себя другой канал, например осязание. Ощупывая предмет, слепой может «представлять» его в объеме не хуже зрячих. Есть специальные методики считывания текста с закрытыми глазами. Я, к сожалению, плохо с ними знакома, но верю, что наше тело способно на большее, чем мы себе представляем. Нам бы только проникнуться к нему, уважением и помнить, что оно – видимая часть нашего духа, возможностям которого нет предела…

…Вечер весеннего дня. Сегодня начался мой отпуск. Это грандиозное событие, потому что отпуск у меня случается крайне редко, и в основном урывками. А так как работаю я с людьми, причем с большим количеством людей, в какой-то момент мой мозг просто начал дымиться и плавиться, устраивая цирк на пустом месте. Шеф трезво оценил ситуацию и решил: не стоит рисковать репутацией фирмы. Он сам написал за меня заявление с пожеланием как можно больше спать и не смотреть в Интернет. И вот я пишу для тебя книгу. Вымыла все окна в квартире, заварила много чая, села и пишу.

Я пишу о каналах чувственного восприятия и понимаю, что любой компьютер в принципе можно наделить и «глазами», и «локаторами», научить распознавать запахи и т. п. И всю поступающую информацию он будет забрасывать в базу, где факты будут анализироваться, а затем на монитор будет выдана определенная «картинка мира». Таких компьютеров еще нет, но это лишь дело времени, помнишь? Я повторю важную вещь: наши «органы чувств», наша нервная и прочие системы совершенны, но нашей эволюции много сотен тысяч лет, так почему бы не предположить, что и машина когда-нибудь подрастет для спора с Вассерманом или стихов собственного сочинения? Разве мы пишем стихи не по определенным правилам? И есть критерии, по которым мы можем судить о том, плохие это стихи или хорошие, и вообще – стихи ли это или ритмическая проза.

И не потому ли мы влюбляемся, что человек имеет для нас определенную привлекательность, обусловленную собственными сексуальными архетипами (4. Любовь все расставит по местам), и вокруг подходящая обстановка? Если бы не было этих алгоритмов, откуда бы взялись психологи и психотерапевты? Была бы для них работа?