— Главное, чтоб закончилось побыстрее. — Силь неуверенно улыбнулся.

— Да куда оно денется! — ответил Ракун. — Расслабься, мелкий, найдём мы этих террористов, не сбегут. Потом коронуем принцессочку, посадим на трон, а ты будешь и дальше в тени торчать. Прорвёмся!

Магос говорил так уверенно и убедительно, что у Нины развеялись последние сомнения. Совсем скоро всё станет хорошо, потому что просто не может иначе! Осталось только чуть-чуть напрячься, поработать и…

В дверь постучали. Так резко и требовательно, что позитивные мысли мгновенно растворились в тревоге и панике. С хорошими новостями так не стучат.

— Сиди, я сам открою, — велел Ракун, направляясь к двери.

Нина, конечно, не послушалась. Выскользнула из-за стола, заглянула в коридор.

— Сиди, — сквозь зубы процедил магос и щёлкнул замком.

Дверь распахнулась. С той стороны обнаружилась четвёрка милитов: все в форме, угрюмые, крупные — как с плаката «А ты записался добровольцем?».

— Александр Лисар-третий находится здесь? — с места в карьер начал тот, который стоял ближе всего ко входу. И, не спрашивая разрешения, переступил порог.

— А представиться, жетон показать и что вам там ещё положено? — нахмурился Ракун, преграждая путь.

— Так он здесь?

— Жетон-то где?

Металлическую бляху немедленно сунули под нос магосу. Он, ни капли не стесняясь, внимательно её обнюхал, потом ловко цапнул из рук милита и швырнул назад:

— Проверь.

Нина даже вздрогнуть не успела, а Силь каким-то чудом оказался рядом, перехватил жетон, повертел в руках и кинул обратно.

— И что вам надо, лейтенант? — спокойно спросил он.

— Не вас, господин полковник.

Вот тут Нина напряглась уже всерьёз. Несмотря на высокую должность, в лицо Силя знали совсем немногие. Леда виртуозно оттягивала внимание на себя, а её заместитель так же виртуозно избегал чужих взглядов, поэтому признать в белобрысом подростке главу разведки могли разве что люди, заранее подготовившиеся к встрече.

И этим людям зачем-то позарез понадобился Лисар.

Нина обернулась в сторону комнаты. Алекс всё так же сидел за столом и даже не пытался куда-то спрятаться. Хотя… куда ему деваться-то? Под диван залезть? В окошко выпрыгнуть? Так ведь если у двери аж четверо бугаёв стоят, то и на улице наверняка кто-нибудь топчется.

Но вдруг им просто поговорить надо. Или передать что-нибудь. Мало ли…

— У нас постановление на его арест, — разом разрушил все надежды милит.

— Совсем рехнулись? — вспылил Ракун.

— Всё законно, вот бумаги. Убедительно прошу вас не препятствовать задержанию.

— И в чём его обвиняют? — холодно поинтересовался Силь, забирая документы.

— Убийство членов королевской семьи, покушение на убийство членов королевской семьи, заговор… Вы читайте, там всё написано.

Магос читать, конечно, не стал (да и не смог бы), зато высказаться не преминул:

— Что за бред? Его в это время даже в Истоке не было! Вы бы хоть головой подумали, зачем ему вообще какие-то заговоры?

— Как вам, несомненно, известно, в двадцать пятом году ему уже предъявляли обвинение в заговоре против короны, но всю вину взял на себя Александр Лисар-старший, — обстоятельно, и словно даже с удовольствием объяснил милит. — Кроме этого, оба взрывных устройства изготовлены на его заводе.

— И что? Он ими торгует!

— Существуют и другие доказательства, о которых я не обязан вам сообщать, господин Эллерт. Прошу вас, пропустите, или я вынужден буду предъявить вам обвинение в пособничестве преступнику.

— Да какой из него преступник?!

— Отойди, — спокойно велел Силь, и сам первый шагнул назад, подавая пример.

— Ещё чего! Я тебе вообще подчиняться теперь не обязан!

— Я сказал, отойди.

— Всё нормально. — Лисар с грохотом отодвинул стул и поднялся. — Это наверняка просто небольшое недоразумение. Господа милиты во всём разберутся и отпустят меня.

— Разберутся они, как же, — пробурчал Ракун, неохотно отступая. — Ты что, не понимаешь? Это же в точности как тогда…

— Понимаю. И ты пойми. — Лисар подошёл к магосу, положил руку ему на плечо, склонился к уху и добавил вполголоса: — Если ты сейчас начнёшь бузить, легче никому не станет. Не та ситуация. Не подставляйся лишний раз. А ты… — Он повернулся к Силю… — Ты тоже не глупи. Делай, что должен.

Тот ничего не ответил, только сжал в кулаке бумаги, которые передал ему милит.

— Не глупи, — повторил Алекс. И добавил ещё что-то, так тихо, что разобрать было невозможно.

— Всё, хватит болтать, — не выдержал милитский лейтенант. — Господин Лисар, вы арестованы и должны пройти с нами. Руки, будьте добры.

Щёлкнули наручники. На мощных запястьях Лисара они выглядели очень тонкими, совсем игрушечными. Но именно в этот момент до Нины дошло, что всё происходит на самом деле. Настоящие милиты, настоящий арест.

— Алекс… — окликнула она, отлипая от стенки. — Мы что-нибудь придумаем!

Лисар обернулся, спокойно покачал головой:

— Ты тоже не глупи, тёзка.

И вышел из квартиры.

— Благородная Нинет, я вам предлагаю маленький заговор.

— А большой нельзя?

— Маленький, но с большими последствиями!

(к/ф «31 июня»)

— Что значит «как тогда»? — спросила Нина, едва стихли шаги на лестнице.

Силь не ответил, метнулся к окну, проследил, как арестованного сажают в автомобиль.

— Наружка есть? — уточнил Ракун, перебирая арфактумы.

— Напротив подъезда машина явно по наши души стоит. И ещё на углу какой-то дёрганный пацан маячит.

— Маловато.

— Не гарантирую, что вижу всех. Проверь лучше, они нам сюрпризов не оставили?

— Обижаешь. — Магос высыпал на стол обломки подслушивающих булавок. — В коридоре уже чисто, а дальше они не заходили.

— Зря сломал. Оставил бы одну, я б её просто отключила, а потом дезу пустили в нужный момент. — Нина поворошила бесполезные остатки. — Теперь-то можете мне объяснить, что всё это значит?

Силь снова не снизошёл. Удивлённо повертел мятые документы, словно уже успел забыть, что держит их в руках, скомкал окончательно, запустил в стену. Потом зачем-то подобрал, неловко расправил, вчитался.

Ракун тоже промолчал, только сграбастал подругу в охапку, уткнулся носом в макушку. Он всегда так делал, когда нуждался в поддержке, но гордость не позволяла просить вслух. Только сейчас Нина впервые чувствовала, как у магоса отчётливо дрожат руки.