— Вот так, — заключила я свой рассказ. — Вы мне, кстати, несказанно поможете, если вспомните, не говорил ли ваш сын что-нибудь о тех друзьях, которых я упоминала.

— Они вместе учатся.

— Может, вы и фотографию их найдете?

— Да, есть одна общая. Ребята всей группой фотографировались.

Вот это была удача! Датская поспешно вышла из комнаты и через минуту появилась в дверях с фотоальбомом в руках.

— Вот, смотрите, — открыла она альбом на первой странице и ткнула пальцем в маленького огненно-рыжего парня, скромно примостившегося сбоку большой ватаги, состоящей в основном из мальчишек, оседлавших ступенчатые «парты» лекционной аудитории, — это Качалов, а вон там Виталик Смотров.

— Вы их хорошо знаете?

— Достаточно, они часто заходят к Аркадию. Сын познакомился с ними еще на подготовительных курсах и как-то быстро сошелся. Я, помнится, тогда сильно удивилась этому. Вы знаете, он нелегко выбирает себе друзей, обычно долго присматривается к людям. Он вообще по натуре одиночка. А тут буквально через неделю после начала занятий на курсах я впервые увидела Виталю. Он зашел за Аркашей вечером, и они куда-то ушли. А вскоре познакомилась и с Ильей Качаловым. Они все время шепчутся, делая тайну из давно известного мне. Знаете, какие бы секреты ни были у ребенка в его личной жизни, мать все равно рано или поздно узнает о них.

— Что же это за тайна?

— Ребята пишут музыку.

Эта информация насторожила меня. Музыка — дело дорогое.

— И успешно?

— Из оброненных фраз я поняла, что песен у них хватает на альбом.

— И они собираются выпустить его?

— Что вы! Откуда у мальчишек такие деньги? Да и мы, родители, тут им не помощники. Друзья Аркадия одеваются простенько, небогато, вряд ли в их семье найдутся на это средства. И я теперь сына воспитываю одна, денег лишних не имею.

Я попросила у Датской фотографию и положила ее в сумку. Пришло время уходить — впереди запланировано много дел. Я встала из-за стола, поблагодарив Аллу Леонидовну за вкусный завтрак и пообещав держать ее в курсе расследования.

Второй пункт следования по моему плану — Шадрухин. Я посмотрела на часы — тридцать пять минут одиннадцатого, до запланированной встречи остается чуть меньше часа. Если не буду медлить, то времени вполне достаточно.

Спускаясь по лестнице — в доме Датской не было лифта, — я достала из сумочки визитку Скляренко и мобильный. Не люблю я назначать серьезные встречи, не подготовившись к ним до конца, но времени оставалось мало. Этого специалиста по выслеживанию любовных пар нужно было предупредить о встрече заранее, чтобы не произошло накладки. Вдруг его на месте не окажется или просто времени на меня не будет.

Стоило мне только набрать номер, как в трубке послышался приятный мужской голос, словно Скляренко около него дежурил.

— В полдвенадцатого я не смогу, — ответил он на мое предложение, — давайте в двенадцать.

Меня это совсем не устраивало: либо время, назначенное мной, либо встречи никакой не будет. Я так и сказала Скляренко. В трубке наступила тишина, и я почувствовала раздражение собеседника, прорывающееся сквозь пространство от него к моей персоне. Но терпеливо ждала и молчала тоже. Пусть понервничает, он сам это затеял.

— Хорошо, я приеду, — раздался наконец ответ, и я, обрадовавшись, по-детски показала телефону язык.

Выйдя из подъезда и сев в машину, я взглянула на себя в зеркало. На мне снова были джемпер и джинсы, универсальные для всех возрастов. Вот и хорошо, значит домой не нужно будет заезжать, чтобы переодеться. Я стерла макияж, нанеся еле заметный, собрала волосы в хвост и удовлетворенно улыбнулась своему отражению: неплохая из меня студентка вышла.

И снова дорога. Я ехала по улицам Тарасова, немного досадуя на начавший накрапывать дождь. Он начался неожиданно, лишь только я села машину, словно ждал, чтобы не намочить меня. Я улыбнулась дождю, мысленно поблагодарив его за это, но недовольство подпорченной погодой осталось.

Как и прошлый раз, «девятку» пришлось оставить в соседнем дворе, чтобы не рассекретить свою легенду. Я решила от нее не отступать: меня уже здесь видели как двоюродную племянницу, поэтому не стоит соседок Шадрухина удивлять новой моей личиной.

Бабушки стройным рядком уже восседали на своем положенном месте, только меньшим числом, нежели в прошлый раз. Я улыбнулась и кивнула всем разом, здороваясь. Этот факт крайне порадовал пенсионерок, отчего они закивали головами в ответ, как китайские болванчики.

Поднявшись на пятый этаж, я позвонила в нужную мне квартиру и стала ждать. Долго никто не открывал, и я сделала вторую попытку. Мелодичный звук звонка снова прорезал мертвую тишину квартиры. Неужели никого нет дома? На такое я никак не рассчитывала. Хотя… Как сказал кто-то из великих: «Что ни делается, все к лучшему».

Я все вспомнила, на лавочке, когда я проходила мимо, среди прочих старушек сидела соседка Шадрухина. Она-то мне и нужна. Бегом, чуть ли не кубарем, я скатилась с лестницы. Не хватало еще и ее упустить. Остановившись перед дверью в подъезд, я перевела дух и спокойно, словно ни в чем не бывало, вышла на улицу. Глаза мои, наверное, засияли, словно новогодняя елка, так я обрадовалась Петровне. Но еще сильнее загорелся мой взгляд, когда я подняла голову вверх и, отсчитав нужный этаж, увидела два очень удобных для меня незастекленных балкона, соединяющихся между собой невысокой перегородкой. Балконная дверь квартиры Шадрухина была, кажется, приоткрыта. Наверное, хозяин квартиры, выйдя ненадолго, решил проветрить помещение.

— Здравствуйте, — подошла я к лавочке ближе и с досадою посетовала: — Вот незадача, ключ забыла. Дядя Гена дал мне ключ от квартиры, а я его в комнате оставила.

Как по команде, на лицах бабушек изобразилось сочувствие.

— Так посиди с нами, дочка, подожди, — предложила Петровна.

— Не могу, у меня через полчаса консультация в институте, а мне нужно тетрадку взять и учебники. — Я вздохнула и с тоскою посмотрела на окна пятого этажа. Нет, балконы здесь словно специально сделаны, чтобы в гости через них ходить.

— Проблема, — заметила соседка Шадрухина, но на сиденье своем даже не пошевелилась.

Нужно было чем-то расположить ее к себе. Жаль, денег наши пенсионеры не берут, пролетарское воспитание не позволяет.

— Голова у меня сегодня так и раскалывалась, оттого ключ и забыла. Это все из-за повышенной солнечной активности. Вчера в «Новостях» показывали — протуберанцев там каких-то много образовалось, сегодня могут быть магнитные бури, головные боли, давление скакать начнет, — со знанием дела стала я размышлять вслух.

— Да неужто? — растревожилась одна из старушек, а Петровна поправила шапку, словно проверяя, на месте ли еще голова.

— А я-то думаю, чего меня так шатает с утра, — вставила другая.