— Да, если хочешь знать, этот «загадочный папочка» очень часто у меня ночует. Девушка, это и вам будет интересно, шестого он всю ночь провел у меня. Всю! Мы валялись в постели с семи вечера до самого утра. Кстати, любовник «папочка» за…

За все время прослушивания записи я внимательно следила за метаморфозами в выражении лица моего собеседника. Сначала его красивые глаза изобразили крайнее удивление, а лицо так вытянулось, что замечательные ямочки, понравившиеся мне при первой встрече, исчезли бесследно. От этого лицо потеряло девяносто процентов прежней привлекательности. «Совершенно неинтересный, — подумала я, увидев Скляренко с новой стороны, — такой же серый, как и парень, маскирующийся под окружающую обстановку». Я посмотрела на сидящего за соседним столиком, оторвав взгляд от собеседника лишь на долю секунды, а когда мои глаза вернулись к нему обратно, ямочки снова красовались на щеках своего владельца. «Нет, все-таки лучше», — возразила я самой себе.

Скляренко уже полностью пришел в себя от первого шока. Первого, но не последнего за время нашей встречи. Это я могла гарантировать, не задумываясь.

— Позвольте, но чьи это слова? Что за женщина здесь говорит? — начиная подозревать подвох, спросил Сергей Сергеевич.

Голос его звучал не совсем уверенно. И я, кажется, догадалась почему. Как может частный детектив, которому дано задание уличить нерадивого мужа, выполнить свою работу? Конечно же, он возьмет фотоаппарат и будет фотографировать объект своей работы с безопасного расстояния. В результате он знает, как выглядит пассия наблюдаемого, но какой у нее голос, не знает. Так что же выходит: если Скляренко поначалу так удивился записи моего разговора с Орловой, значит, в ту ночь Шадрухин все-таки был с женщиной. Только не с Орловой, она сама об этом сказала по телефону. Вот это да… Ничего себе герой-любовник, этот новоиспеченный безутешный вдовец.

— Не надо так удивляться, Сергей Сергеевич. Вы прекрасно знаете, что это за женщина, — теперь уже точно начала блефовать я. Нужно было проверить мою последнюю догадку, но для этого просто необходимо получить те доказательства, о которых говорил Скляренко.

— Не знаю. Я прослушивал телефонные разговоры Шадрухина за последние три дня до убийства и слышал, как ему назначили встречу в ночь на шестое. Но этот голос мне незнаком.

— И вы не хотите сказать, где он был в ту ночь?

— Бесплатно? Нет.

— И милиции не хотите помочь?

— С какой стати?

— Персик мой, ты что, зараз решила всем своим кавалерам свидание назначить? Чтобы долго не мучиться и оптом нас всех прогнать? — вдруг вмешался в наш со Скляренко разговор знакомый, почти родной говорок с кавказским акцентом.

За спором с Сергеем Сергеевичем я совершенно не заметила, как в трактир зашел Папазян и встал прямо за моей спиной. Впервые с тех самых пор, как я познакомилась с Гариком, я невольно залюбовалась его внешностью и внушительностью. Хороший рост в сочетании с формой и восточной национальностью… Очень убедительный мент. А ведь он чуть не сорвал мне план. Появись Гарик минутой раньше, и Скляренко не произнес бы тех слов, которых я от него добивалась. Да, не приняла я в расчет того, что Папазян влюблен и ноги принесут на свидание раньше положенного срока.

— Знакомьтесь, — махнула я рукой на Скляренко, — Сергей Сергеевич — человек, визуально знакомый с господином Шадрухиным. Гарик Папазян, — перевела я руку в сторону вновь прибывшего, — по своей работе тесно связан с делом об убийстве госпожи Шадрухиной.

— Что вы говорите? — сразу насторожился Скляренко. — Какая случайная встреча, — съязвил он.

— Да, — поддержала я игру, — сегодня день полон случайностей. Дело в том, что совершенно случайно в моей сумочке оказалось не одно, а два записывающих устройства. И вы знаете, — я заглянула в сумочку, как бы проверяя свое предположение, и выудила оттуда небольшой магнитофончик, — оно, конечно же, случайно оказалось включенным.

Скляренко позеленел. Раньше я думала, что такое сравнение — красивая метафора, довольно живописно определяющая состояние человека, но сейчас убедилась: человек действительно может зеленеть. Правда, это было чуть заметно. Едва уловимый зеленоватый оттенок появился на внезапно возникшей бледности. Словно белая кожа просвечивала болотным цветом. «Да, Сергей Сергеевич, вы правильно поняли, что „попали“. Причем основательно, всеми четырьмя конечностями, — мысленно продолжила я разговор со Скляренко. — Сокрытие фактов, которые могут помочь следствию, — это серьезно. Это — статья. И я легко могу доказать эту вашу вину перед Отечеством. Одним нажатием кнопки».

— Гарик, представляешь, какая удача, — заговорила я вслух, — мне кажется, Сергей Сергеевич что-то хочет нам передать. Он настолько любезен, что сделает это без-воз-мездно. Правда, Сергей Сергеевич?

Скляренко плотнее сжал челюсть, поиграл желваками, но быстро взял себя в руки и улыбнулся, правда, весьма натянуто:

— С детства мечтал помочь родной милиции.

Он запустил во внутренний карман руку и выудил оттуда несколько фотографий. Но протянуть нам их пока не торопился. Повернул свое лицо с ямочками в мою сторону и произнес любезно, но в душе явно желая придушить меня:

— А вы не могли бы мне на память оставить кассету с нашим разговором? Буду дома включать вместо сказки на ночь.

Я легко согласилась на такую сделку и обменяла кассету на фотографии. Женское мое любопытство, перемешанное с профессиональным интересом, заставило меня сразу же просмотреть снимки. Я предположила совершенно верно: Шадрухин оказался гражданином любвеобильным, и на фотографиях он был с женщиной, только не с Орловой. Снимки были качественные, отпечатанные на хорошей бумаге, а внизу каждого бледно-красным высвечивались дата и время. Они совпадали со временем убийства.

— А теперь извините, мне пора. Дела, знаете ли, — сообщил Скляренко и поспешно удалился.

Тут только я почувствовала, как сильно устала за эти два дня, и откинулась на стуле, прикрыв глаза в надежде отдохнуть хоть пять минут. Гарик сидел рядом и не тревожил меня. Уж он-то знает, как тяжел труд детектива.

Колонка над моим ухом неожиданно громко грянула что-то приблатненно-заунывное, и я, вздрогнув, открыла глаза. Передо мной стоял молодой человек из-за соседнего столика, вблизи еще более бесцветный, и я услышала его голос, обращенный к Папазяну:

— Можно пригласить вашу даму на танец?

Удобно растянувшись на диване, я курила сигарету за сигаретой, пеплом не всегда попадая в пепельницу, стоящую прямо на полу. Недавно в каком-то из журналов я прочитала, что очень эффективный способ отдохнуть — сесть или лечь в удобную позу, полностью расслабить свои мышцы и отключить мозг от всех проблем буквально на пару минут. Вроде это одна из восточных методик. Пять минут провалялась я в таком положении, успела соскучиться от бездействия, а бодрости и сил так и не прибавилось. Я плюнула на все и решила отдыхать традиционно, без восточных изысков.