Кстати, есть десятки причин, по которым мужчина не спешит идти на близость, даже если ему очень нравится женщина. Сексуально одержимые женщины среднего возраста склонны связывать их вялость напрямую с сексуальными проблемами. Последней приходит мысль об элементарной мужской бережности и моральных препятствиях. Сама до сих пор поверить не могу. Да и психоанализ обязывает подозревать неладное. Думаю, а может, он все-таки был хотя бы бисексуалом? Благородство так редко стало встречаться, что уже перестало рассматриваться как нормальный мотив поведения даже психологами. Но вы же видите, оно встречается и даже возблагодаряется.

Это всегда большая работа – превратить Золушку в Принцессу. Большинство девушек так и остаются Золушками, потому что к ним на помощь не приходит добрая, мудрая, умная фея, иными словами – опытная, реализовавшаяся женщина, которая быстро и умело разберется в обстоятельствах и поможет неуверенной и затюканной девушке-подростку принять череду правильных решений. Поэтому каждый раз, когда на прием приходит девушка на перепутье, создание, у которого за спиной не было ни дня счастья, но которое надеется, все еще надеется, что взрослая жизнь принесет хорошие перемены или хотя бы облегчение, ты понимаешь, что нужно включаться по максимуму. Потому что помочь ей некому, а если кто и любит ее, нежно и преданно, то, скорее всего, и оно – существо слабое и само нуждается в помощи и наставлении.

Девушку звали Дашей. Ей только-только исполнилось 18 лет, возраст сильных предчувствий и больших перемен, но в институт она не поступила, не хватило уверенности, а значит, осталась в родительской семье. Даша была из тех пышнотелых девиц, которые напрасно стесняются своих развитых форм. Они еще не знают, каким богатством обладают; вряд ли это понимают и их сверстники. Но взрослый мужчина безошибочно узнает в контурах тела такой девушки мощную, еще не прорвавшуюся на свет сексуальность и редкую женскую интуитивную природу, способную незаметно, но верно стимулировать и мужские мозги, и мужскую потенцию.

Косметикой Даша не пользовалась. Это придавало ее круглому курносому лицу с приоткрытыми по-детски губами прелесть особой беззащитности. Волосы у нее были нарочито гладко зачесаны, как будто в наказание за их своеволие и распущенность. Одета Даша была в какие-то неяркие, просторные, довольно поношенные и недорогие одежды.

Даша осторожно пожаловалась на мать, потом косвенно упрекнула отца и, наконец, рассказала о произошедшей вчера в семье ссоре, которая закончилась вызовом «скорой помощи» – для отца, сердечника со стажем. Веселая и разгоряченная Даша пришла из магазина с полными сумками продуктов. Ее мама Тамара была в это время дома, готовилась к какому-то вечернему выходу – то ли в клуб, то ли к подруге, то ли на день рождения. Женщине слегка за пятьдесят, никогда нигде не работала, но – чудо! – никто ее не назвал бы и домохозяйкой. Полно знакомств, и в связи с этим и дел вне дома.

Кажется, Тамара знала родственников всех жителей города до третьего колена, но своей семьей интересовалась мало. Дочку и мужа Тамара на свои вечерние выходы старалась с собой не брать: они были не под стать ей. Муж молчаливый, не компанейский, а дочь, рядом с отполированной и одетой по последнему писку моды мамой, и вовсе заморыш. «Какая-то ты у меня неудачная получилась!» – часто сетовала Тамара.

Вчера она встретила Дашу с маской из акульих клыков на лице, в дорогом халате и с еще не высохшим маникюром.

Причиной для ссоры стала очередная пара колготок, которые Даша вынула из сумки с продуктами.

– Ну, слушай, девочка, на твоих колготках разоришься! Надо как-то поаккуратней ходить... Старенькие подштопывать...

Дашу чрезвычайно обижали такие замечания. Брюки она носить не решалась из-за полноты, а колготки и так штопались и клеились, сколько можно было, но всему же есть предел...

– Папа дал мне денег на колготки.

– Папа себе на таблетки скоро не сможет заработать, а ты хочешь, чтобы он экономил и на них, откладывая на колготки для любимой дочки?

Конечно, если разговаривающие выбирают самые больные места для уколов, добром такая беседа не закончится.

Даша плакала от обиды, Тамара кипела от возмущения. А пришедший с работы и вынужденный присоединиться к ним Игорь стал оседать и корчиться уже из-за полного бессилия что-то изменить. «Скорой» было не избежать.

Даша уверяла меня, что ссоры могут свести отца в могилу, но не знала, как поступать и куда двигаться. Она чувствовала себя виноватой в том, что не может мирно жить одновременно с отцом и матерью, понимала, что отец странным образом, но все же привязан к своей жене. Но Даша боялась уйти из дома именно потому, что тогда отец уж точно останется один, и в нужную минуту ему просто никто не поможет.

– Мама никогда меня не любила. Она думала, что родится красивая умная девочка. А получилась я.

– А ты ее любишь?

– Иногда мне ее жалко. Но чаще я думаю, что у нее плохой от природы характер и она не может с ним справиться. Так родные матери не поступают.

Даша была поздним ребенком. Игорю сейчас было уже под шестьдесят. Он дорабатывал в «Стройпроекте» до пенсии. Авторитетный специалист, пользовался большим уважением на работе, а дома он был человеком мягким, уступчивым, неконфликтным, словом «подкаблучником». Это он придумывал и развивал теорию о сложном характере своей супруги, которая поразила его в свое время, да и до сих пор поражала неуемной энергией, бесконечными оригинальными желаниями и волей к победе. Уж если Тамара захочет чего, пиши пропало, уходи с дороги – все равно добьется своего.

К дочке Игорь тоже был сильно привязан и сочувственно относился ко всем ее проблемам. В конфликтах своих женщин он старался занимать примиряющую, справедливую, с его точки зрения, позицию и таким образом никогда не мог защитить дочь от Тамариного гнева. Даша пыталась противостоять матери, но у нее не всегда хватало сил, и после ссор она подолгу плакала.

Кстати, папа и дочь были очень похожи: по сравнению с мамой крупные, круглолицые, «рыжие». «Клоуны!» – ядовито шутила Тамара. Это я узнала потом.

Но тогда я сказала:

– Вам, Даша, нужно день и ночь думать о самостоятельной жизни. Искать работу, думать, как отделиться от родителей.

– Конечно, когда я вырасту, я буду жить отдельно, но теперь я боюсь за папу. После каждого скандала ему вызывают врача!

– Папа меньше будет подвергаться агрессии, если вы станете жить отдельно.

Глядя на Дашину задавленность, трудно было себе представить, что она наберется решимости на самостоятельную жизнь. Если честно, то я и сама не знала, что делать. И я попросила ее прийти в следующий раз с отцом.

Последний год крутился вокруг их семьи еще один «юноша» – мужичок средних лет. Звали его Антоном, и, конечно, поговаривали, что у них с Тамарой романчик, но, кажется, зря. Почти двадцать лет разницы плюс Тамарина спесь – серьезные препятствия для адюльтера. Антон любил выпить и погулять, но входил в ту пору, когда хотелось уже дома и спокойствия, создавать которые не было у него таланта. Он и пасся постоянно в доме Игоря и Тамары в свободное от работы таксистом время. У Тамары было к нему что-то вроде нереализованного материнского инстинкта: она называла его бедным, любила покормить и подарить что-то мелкое, вроде рубашки или портсигара. А он ее всегда был готов подвезти на своей машине куда угодно.