Это было очень и очень непросто — сдерживать человека столь бешеного темперамента.

— Я присоединилась к вашему делу ради… ради денег. Теперь они у меня есть. Мы собрали почти сорок тысяч долларов, двадцать тысяч вы отдали мне в счет моей доли.

Констанция сделала паузу. Рамон Сантос не обращал внимания на ее слова, сосредоточившись лишь на ее лице.

— Во мне, Рамон, любовь умерла… — продолжала Констанция, устало вынув руку из его пальцев. — Умерла. Я слишком многое повидала в жизни. Теперь ничто меня больше не завораживает, кроме приключений и денег.

Рамон снова ласково взял ее руку и быстро поднес к губам, как сделал во время первой встречи.

— Вы принадлежите мне, — прошептал он. — А не ему!

На этот раз Констанция не убрала руки.

— Нет… Не вам и не ему… Никому.

В это мгновение авантюристы поняли друг друга до конца.

— Не ему! — неистово пробормотал Рамон и страстно обнял Констанцию.

— Никому, — выдохнула она, быстро обняла его в ответ и тут же высвободилась.

Ей удалось подчинить своей воле не только Рамона Сантоса, но и себя саму.

На следующее утро Сантос под стук колес уже мчался на юг.

Теперь Констанции следовало направить все силы и энергию на то, чтобы сохранить в секрете новый план вплоть до его успешного выполнения. До Драммонда не должно было дойти ни единого намека на то, что замыслы заговорщиков изменились. Что же касается самих революционеров, Констанции не следовало их бояться — все они безоговорочно верили Сантосу… Все, кроме Гордона. С последним все обстояло очень и очень непросто.

В последующие два дня Констанции удавалось хранить секрет и вести себя так, будто ничего не произошло. Сантос оставил своим товарищам короткую записку, в которой говорилось, что он ненадолго отлучится, чтобы закончить дела по закупке оружия. Поскольку в штаб-квартиру прибыли ящики (об этом позаботилась Констанция), никто ничего не заподозрил. И все-таки она тревожно ждала весточку от Сантоса.

В день, назначенный для отплытия «Аррайо», наконец-то пришла телеграмма: «Купил кукурузу, овес, пшеницу. Продал хлопок». То был код, гласивший, что ружья благополучно прибыли, что патроны и станки для фальшивомонетчиков, хоть и с небольшим опозданием, тоже доставлены в Новый Орлеан. «Продал хлопок» означало «Отплываю нынче вечером».

Подходя к штаб-квартире, Констанция заметила, что за ней следует Драммонд. Она должна была любой ценой сохранить секрет до следующего утра.

Констанция поспешила к пыльному складу — и нашла там Гордона.

— Доброе утро, миссис Данлап! — крикнул он. — Вы-то как раз мне и нужны! Где Сантос? Наши планы что, изменились?

Констанции показалось, что в голосе капитана прозвучали ревнивые нотки. Как бы то ни было, Гордон вел себя с ней душевнее, чем когда-либо.

— Думаю, Сантос в Бриджпорте, — как можно небрежнее ответила Констанция. — Вы же сами знаете — ваше судно отплывает сегодня ночью. Сантос послал мне весточку, прося распорядиться, чтобы все перевезли со склада на тележках в Бруклин. Но планы остались прежними, никаких изменений. Бумаги будут подписаны в течение дня, и отплытие судна состоится поздним вечером, с приливом. Разве что какие-нибудь придирки могут вас задержать. Корабль должен оставаться у пирса, пока мы не прибудем. Сантос доверил все это вам как человеку, который лучше любого другого может справиться с такими делами.

Гордон подошел ближе. В роли воздыхателя он внушал Констанции отвращение, но она не должна была его обижать… Пока.

— А ваш ответ? — спросил капитан. — Каков он?

В его лице и повадках было нечто такое, от чего Констанция чуть было не отшатнулась.

— Я дам его сегодня ночью… на пристани, — пробормотала она, заставив себя улыбнуться.

Вскоре после наступления темноты по улицам города, через мосты начали двигаться тележки с грузом. Посланцы, расставленные на пути их следования, должны были сообщать о благополучном продвижении тележек в сторону Бруклина.

Констанция выскользнула из пансиона и прошла по опустевшим улицам к порту. Перед уходом она попросила, чтобы любое адресованное ей послание отправили с надежным рассыльным на пирс.

Ночь была туманной, над водой лежала дымка — идеальная ночь для контрабанды оружия. Констанция с облегчением узнала, что пока все идет как по маслу. Что ж, ничего удивительного, рассудила она. Драммонд, даже если бы его не перехитрили, вряд ли вмешался бы в игру до наступления решающего момента.

На «Аррайо» все были взвинчены и раздражены. Под палубой механики и их помощники проверяли машины. На улицах были расставлены люди, которые должны были предупредить Гордона, если заметят что-нибудь подозрительное. С буксира на реке наблюдали — не появится ли полицейский катер.

На пристани раздавались лишь звуки шагов Гордона и его помощника из числа заговорщиков.

Ожидание было ужасным, и Констанция плотнее закуталась в пальто, дрожа на ночном ветру и пытаясь собраться с духом в ожидании неприятностей.

Наконец ночную тишину нарушил долгожданный стук колес тяжело груженных повозок — они двигались по улице к реке.

И тут же, как по волшебству, из корабельного трюма выскочили несколько мужчин. Ящики один за другим стали грузить на борт. Люди лихорадочно работали в свете боевых фонарей — больших ламп с рефлекторами, расположенными так, чтобы светить только туда, куда нужно, и никуда больше. На борт «Аррайо» подняли несколько дюжин похожих на гробы деревянных ящиков, а еще коробки размером поменьше, но тяжелее, и много мешков. Все трудились молча и проворно.

То была рискованная работа — таскать тяжелый груз в полутьме, в напряженной спешке. И вот раздалось приглушенное восклицание: уронили ящик, и один из людей упал со сломанной ногой.

Подобные ситуации были не впервой для перевозящих оружие контрабандистов, команда «Аррайо» была к такому готова. Пострадавшего нельзя было отослать в больницу на берегу, поэтому его просто перенесли в сторонку (так осторожно, как только могли отнести столь грубые руки) и положили на землю. Раненый молча ждал корабельного хирурга, которого наняли как раз для таких экстренных случаев. Констанция нагнулась над пострадавшим и постаралась устроить его как можно удобнее. Он ни разу не застонал, только с благодарностью молча смотрел на нее.

Из-за несчастного случая заговорщики потеряли всего несколько мгновений. Вот уже погрузили последние ящики, и буксир ушел вверх по реке и быстро скрылся из виду. Вот уже пустые тележки одна за другой исчезли в туманной тьме с тем же негромким стуком колес, с каким и появились.

И тут туман на реке пронзил яркий свет фонарей. За углом зловещего черного пакгауза раздался звук торопливых шагов.

Заговорщики были окружены. С одной стороны — полицейский патрульный катер. С другой — Драммонд. И там и здесь — подкрепление из секретной службы. Их застали врасплох.