Она не двигалась. Грудь девушки тоже была неподвижной.

Я зачерпнул воды и плеснул ей на лицо.

– Марина! – крикнул я, цепенея.

Плача, я начал целовать ее.

Она молчала. И тогда я ударил ее по щеке.

– Очнись!!

Над головой раздались странные звуки, но все мое внимание было сосредоточено на любимой.

Она не просыпалась, и разъедающая нутро паника рвала меня на части.

Почему она не открывает глаза?!

– Марина!!! – исступленно завизжал я.

Звуки над головой стали громче, и вода вокруг пошла крупной рябью.

Только тогда я соизволил оглянуться.

Вертолет. Громадная винтокрыло-железная махина зависла в нескольких метрах от нашей лодки.

– Наконец-то…

Я выдавил жалкую улыбку.

Кряхтя, я поднял Марину на руки. Она была странно легкой, почти невесомой, как куколка…

– Помогите ей, – прошептал я.

Из вертолета, покачиваясь, опустилась веревочная лестница.

– Помогите, – повторил я, повысив голос.

Сверху начал кто-то спускаться.

Я терпеливо ждал. Скоро все закончится.

– Все будет хорошо, – шепнул я.

Но когда я посмотрел на лицо любимой, у меня зашевелились волосы на голове.

Я держал на руках гнилой труп. Давно разложившийся, почернело-засохший, практически превратившийся в скелет. Грязные пакли слипшихся волос бесстрастно колыхал вечерний бриз. Нижняя челюсть отвисла, словно Марина собиралась сказать что-то важное.

Издав дикий крик, я бросил труп на дно лодки.

Потер глаза, вновь открыл.

Труп не исчезал. Я даже заметил блеснувшее колечко на одной из костяшек пальца.

– Марина? – заскулил я. Из моих глаз потекли слезы.

«Так бывает, – хихикнул знакомый голос. – С тобой так иногда бывает. Подожди. Потри глаза, и все пройдет».

Я ударил себя по раненой руке, и вселенская боль заполнила мой истощенный мозг, заставив исторгнуть животный вопль. Я крепко сомкнул веки, затем вновь открыл глаза.

Труп не исчезал. Полусгнивший скелет в обрывках истлевше-похоронного платья распластался передо мной бесформенной кучей костей.

Кто это?!

КТО ЭТО?!!

Я упал на колени, принявшись биться головой о лавку. В глазах потемнело, лицо заливала горячая кровь, но я не останавливался, пока вязко-обволакивающая тьма не накрыла меня полностью.

Краснодарский край, поселок Прибой, побережье Черного моря

У причала поселка Прибой собралось более ста человек. В нескольких метрах от пляжа припарковался запыленный полицейский «Форд». Водитель, рыхлый сержант, лениво курил сигарету за сигаретой, время от времени стряхивая пепел. Служебная рация потрескивала, изредка оживая, и когда полицейский что-то коротко отвечал, она удовлетворенно замолкала.

Вскоре послышался звук тарахтящего мотора, и из-за мыса показался катер. Он приближался к берегу, и все собравшиеся на пляже замерли в напряженном ожидании.

Неряшливо одетый мужчина средних лет стоял, прижавшись плечом к изъеденному ржавчиной столбу причала. Сальные волосы, давно не ведавшие расчески, торчали в разные стороны. Одутловатое лицо с полопавшимися сосудами говорило о давней дружбе с бутылкой. Между пожелтевших пальцев человека дымилась сигарета.

– Что-то случилось? – спросил у него вылезший из воды отдыхающий турист. Он вытер мокрое лицо и, сняв подводную маску и ласты, положил их на песок.

– Случилось, – кивнул местный, глубоко затягиваясь сигаретой. Его скулы двигались, как живые. – Псих этот вернулся. Надо же…

Он перекрестился, не переставая дымить.

– Псих? – удивленно переспросил отдыхающий.

– Именно, – со всезнающим видом подтвердил старожил. – Мы с Валеркой еще пацанами были, как он сюда приехал. К слову, нет уже Валерки. Хороший был мужик. В драке башку ему пробили, кончился он в больнице.

– Вы говорили насчет психа, – напомнил словоохотливому мужчине турист.

– Ну да, псих. Мутил он шашни с девкой нашей, Маринкой. Переписывался с ней исподтишка. Дочка она была ментовская, Петра Сергеевича. Царство ему небесное и его сыну Ване.

– Он убил их?

Старожил окинул туриста пытливо-строгим взором, словно проверяя, не усомнился ли его случайный слушатель в правдивости истории.

– Он лодку взял, – медленно, чуть ли не по слогам произнес он. – Как это… Арендовал! Чуешь? Дал нам по полтиннику на пепси-колу, чтобы мы нашли кого-то из хозяев лодок, что тут болтались. Ну, нам что – пятьдесят рублев в те времена хорошие деньжата! – усмехнулся мужчина.

Помедлив, он продолжил:

– Привели бухого дядю Пашу. Он этому чокнутому лодку на ночь дал. А тот, значица, посадил в нее Маринку и увез ее на свидание в море. Только Петру Сергеевичу, ее папе, не по душе такая хрень пришлась. Он сразу невзлюбил этого шизика, вот что важно. Дядя Паша все им рассказал, и они с сыном на лодке искать их поехали… А у парня, видать, крышу сорвало. Он и Петра Сергеевича, и Ивана убил. Первого на берег волны выбросили, а Ваню так и не нашли, упокой его душу господь. Море ему кладбище… А этот крендель городской с Маринкой три дня по морю болтался. Не сразу мы спохватились. А когда искать начали, девчонка уже того… преставилась. Мутное там дело. Вроде ранена она была, пулей. А умерла, как потом признали, от солнца. Виданное ли дело – три дня без воды…

Тем временем катер с привязанной к нему лодкой пришвартовался к причалу, и было видно, как из него выволакивают худого мужчину лет сорока. Его растрепанные волосы были совершенно седы.

– Мешок есть? – раздраженно прокричал один из полицейских, находившихся в катере.

– Это он? – тихо спросил мужчина в плавках.

– Он, – с плохо скрытой ненавистью произнес старожил. Глядя, как тащат к машине седого мужчину, он на некоторое время забыл о тлеющей сигарете, которая очень быстро обожгла ему пальцы. Выматерившись, он бросил окурок в песок. – Сука, – коротко бросил он. – Плачет, типа. Рано его выпустили. Таких нужно в дурке до конца жизни держать.

– Так что в итоге? – спросил турист.

– А что в итоге? Маринку похоронили. Пусть земля ей пухом. А этого хера сумасшедшего – на зону. Ему тогда, кажись, семнадцать было. Вот, судя по всему, освободился на днях. И сюда сразу, урод.

Он посмотрел на отдыхающего, который внимательно его слушал:

– Ты так и не понял, городской? Маринку он выкопал, ясно теперь? Мать ее позавчера на кладбище была, собиралась оградку освежить краской… Глядь – а там все разворочено, дырка в земле. Раскопал могилу, псих конченый, и на лодке увез. В море. Романтик е… ный. Вот, только щас и нашли…