— Это ж с нездешней силой размахнуться!

— …зависит от того, чем махать…

— А я говорю, лопата!

— И я считаю, что лопата, — поделилась с нами взволнованная Марленка — Я ее знаю, эту лопату, лично знаю…

— Как я поняла, лопата взбесилась, отсекла башку хозяину и швырнула эту башку за забор, — задумчиво подытожила Баська — Хозяин слишком много от нее требовал?

Опешившая Марленка обернулась и всерьез задумалась.

— Очень даже может быть. Требовал. И она… Ну нет же, господи, что я несу! — опомнилась она. — И вообще все не так, совсем все иначе, ну, я даже не могу это нормально рассказать. Но самое, наверное, важное… это я пять лет назад сама выкопала скелет на нашем участке, когда вы мне велели истребить бамбук. И он был без головы!

— Бамбук или скелет? — уточнила Баська с вежливым любопытством.

— Ты можешь хотя бы пять минут не валять дурака? — упрекнул ее слегка шокированный Патрик.

— Я из вежливости спрашиваю… И помогаю девушке уточнить рассказ.

Помощь явно пригодилась, Марленка привела в порядок хаос в голове. Деловито, подробно и солидно она пересказала события пятилетней давности, подчеркнув отсутствие головы, вогнавшее в депрессию и комиссара, и патологоанатома, хотя и по разным причинам.

— Доктор просто чуть не рыдал, он же без головы лица к этому скелету не родит, к тому же и зубов нет, а еще — никаких переломов, анонимный труп и в таком шикарном состоянии, ирония судьбы. А этому Анджею — Возняку, значит, — просто гарантировано убийство-«висяк», это же ему до старухи с косой аукаться будет. Всю карьеру ему поломает. По всем помойкам эту голову искали, по карьерам и озерам, даже в Висле. К тому же, наверное, им и Леокадия мозги заморочила…

Марленка примолкла, смутившись еще больше.

Леокадию я знала.

— Она, случаем, не приводила литературно-исторические примеры? Были слухи, что Маргарита Наваррская, она же Валуа, везла в карете элегантно упакованную в шелк голову хахаля…

— Вот-вот-вот! — возрадовалась Марленка — Что-то в этом роде. Или, может, из Стендаля…

— И все на это повелись?

— Да, и вроде как массово поглупели, потому что у них все перепуталось и получилось, что один хахаль отрубил башку другому, чтобы эта., как ее… случайно, не Матильда де ла Моль? Не она везла голову на коленях, в карете? Только о карету эта гипотеза и разбилась, потому что где карету взять…

— Из Ланцута[3], — буркнул Патрик.

Видимо, из-за пережитого шока у меня невольно вырвалась фразочка.

— Я знала только одного типа, который мог бы кому-нибудь отрубить лопатой голову…

Баська посмотрела на меня как-то странно. Открыла было рот, но тут же захлопнула, так ничего и не сказав. А Марленка продолжала:

— Теперь они просто с ума посходили на радостях, потому что наконец-то смогут установить эту несчастную личность и что-нибудь с этим сделать. Только с зубами не повезло: в черепе их ну очень много, и все хорошие, так что на стоматолога для опознания нечего и надеяться…

Полиция сделала не просто «что-нибудь», а множество работы. В ход пошел весь доступный садовый инвентарь пани Амелии, и всю чащобу истребили под корень. Мы смотрели на это с огромным удовольствием, поскольку участвовать в каторжной работе нам запретили: не двигаться с места, сидеть на лавочке — и все тут. Ради бога, как им будет угодно. Патрик втихаря отыскал в беседке толстое старое одеяло, мы подложили его на жесткую скамейку, можно было и потерпеть. Только Марленка мешала: она рвалась к следственной бригаде и смотрела им под руку, боясь, что упустит какое-нибудь необычное и ценное лекарственное растение, а полиция по глупости его вырежет и выбросит. Возняк ее отгонял, но у меня создалось впечатление, что делает он это как-то очень нежно и неуверенно.

Полиция обыскала еще и беседку, позволив нам наконец сменить место пребывания на любое другое, при условии, что мы не скроемся с глаз и будем в пределах досягаемости. Еще чего! Разумеется, мы остались на участке из чистого любопытства: что еще полиция найдет в беседке? Патрик ограничился разборкой кухонной утвари, не углубляясь в дебри. Баська вежливо намекнула полиции, что они роются в ее частной собственности, потому что, в конце концов, она наследница двоюродной бабушки, и ей принадлежит все оставшееся от покойницы имущество. Баське разрешили смотреть на обыск.

* * *

А посмотреть было на что! За полвека с гаком двоюродной бабушке удалось собрать необыкновенные вещи, достойные скорее чердака в старинной усадьбе нежели дачной халупы. Взять хотя бы выщербленный фарфоровый соусник, настоящий мейсенский фарфор. Можно было понять, зачем нужен большой, крепко проржавевший дуршлаг: иногда приходится процеживать подкормку для растений или отраву для улиток, но на кой ляд ей понадобился соусник? Или древний спиннинг в изумительном состоянии, или корсет, крепко пожеванный зубами времени? Ладно там, противни, кастрюли и даже мясорубка, — дело житейское, может пригодиться. Журналы мод эпохи между Первой и Второй мировой, с омерзительными платьями, — бабушка могла с умилением вспоминать маменькины наряды. Средних размеров кузнечные мехи…

Роскошный альбом в состоянии полураспада, посвященный слегка кладбищенской тематике: в нем главным образом попадались фотографии надгробий, часовен, склепов и мавзолеев, а рядышком — похоронные принадлежности, чудеса природы и образцы минералов. Разные книжки, в том числе очень старая поваренная книга, начинающаяся словами: «Возьмите шесть сильных дворовых девок»…

При виде этой книжки Баська просто умом тронулась. Она хочет эту книгу, любой ценой! Готова признаться в убийстве, во всех убийствах на свете, во главе с Сараевом, Цезаря она лично заколола кинжалом, а Кеннеди застрелила, не говоря худого слова, пойдет отсидеть пожизненный срок, лишь бы вместе с этой поваренной книгой!!! Она не уйдет отсюда, не даст проходу полиции, постелит надувной матрас у Главного управления внутренних дел! Дайте книжку!!!

Баська капитально задурила всем голову.

— А этот вышитый коврик «Добрая жена искусна: варит борщ супругу вкусно» вы тоже хотите взять? — ехидно поинтересовался Возняк. — А то его, извините за выражение, птички обгадили, насколько я разбираюсь в природе. И буквы размочалились.

— Хочу! Вот хочу — и все! В уголовном кодексе есть статья за размочаленные буквы?! Или штраф за загаженность птичками?! Это мое наследство, от бабушки, у меня в жизни еще не было наследства от бабушки!!!

Из поваренной книги, которой, несомненно, часто пользовались, вылетела страничка. Баська кинулась на нее, как изголодавшийся стервятник на падаль. Вместе с ней кинулся фотограф, огрел камерой по уху трасолога, и в тесной беседке воцарился сущий ад. Патрик попробовал как-то загладить неловкость и принялся рассказывать историю со счастливым концом про зайчика и самолет.