– Не понимаю.

Я тоже, но надеюсь, меня просветят.

– Даже если отвлечься от самой леди, то женился бы ты не только на ней, но и на ее папаше…

Коту моя идея пришлась по душе, и он присоединился. Мы уселись по разные стороны стола, и я глядела на кота, а он – на тарелку с копченой рыбой.

– …и жить тебе пришлось бы с ним. А это уже извращение.

– Урфин!

Рыба хороша. Огромная, с золотистой кожицей и мягкими плавниками, разрезанная пополам так, что видно розовое мясо. Оно лоснится от жира, и белые косточки выглядывают этаким узором.

– Леди Лоу – маленькая шлюшка, которая шагу не ступит без отцовского благословения! А нашему лорду-канцлеру до смерти охота получить монополию на соль. И на винокурни. И на изготовление спичек. И вообще на все! Он же вечно голоден. Мало, мало… я только и слышу, что ему мало!

– Поздравь меня, – шепнула я коту, который и ухом не повел. – Третий всадник нашелся.

– Допустим, я не слышал того, что ты сказал о леди…

– А ты послушай! Хоть раз в жизни выгляни из своей раковины и послушай! Твоя прекрасная леди переспала уже со всем двором, включая и меня.

Надо же, какие здесь страсти кипят. А выглядит прилично. О бедных заботится.

– И все бы ничего, если бы я расплатился за оказанную услугу… все платили. Лорд-казначей вдруг предоставил лорду-канцлеру бессрочный заем. А лорд-распорядитель стал закупать корма для твоих лошадей исключительно из Фарерских поместий. И не только корма. Масло. Свечной воск. Мед. Ткани… а лорд Талли в общем-то легко отделался, всего-то и продал небольшую дубовую рощицу лорду-казначею за символическую цену.

– И что же требовалось от тебя?

– Ты.

– Я?

– Ты так упорно игнорировал ее намеки. Вообще не замечал. А это обидно, особенно когда у людей на тебя планы. Я же могу на тебя влиять… так им кажется. И буду вознагражден, если усилия увенчаются успехом.

На этот раз молчание длилось дольше. Мы с котом ждали, и уже оба глядели на рыбу. Во-первых, обед был ну очень давно, во-вторых, в рыбе прекрасен был не только вид, но и запах. Хвойный дымок. Соль морская, которая проступала на черном плавнике. И, собственно, сама рыба.

– Я отказался. Как-то… не по вкусу мне жизнь на троих. И леди меня возненавидела. Полагаю, если бы ты в чем-то ей отказал, она бы возненавидела и тебя. Вот только ты бы не отказал. Меня это пугает. Я не хочу жить в протекторате, где все принадлежит Кормаку.

– Хорошо. Допустим, не она. – Кайя остерегся произносить имя. Интересно, это хороший признак или не очень?

– А кто?

– Ингрид?

– Сердце Ингрид занято.

– Кем?

– Леди Тианной. По-моему, бесчеловечно разлучать девушек.

А я-то думала, что они просто сдружились. Вот оно как в жизни бывает. Ничего, наша светлость будет толерантна. Главное ведь любовь, а уж к кому – тут как получится.

– Тогда Вистеры?

– Неразлучные близнецы, которые привыкли спать в одной постели, а по слухам, в этой постели находится место и для младшеньких… Хотя леди Вистер плодовита. Я точно знаю о двоих очаровательных детишках. Говорят, их больше, но врать не буду. И, упреждая твой вопрос, леди Кассиба обладает весьма страстным темпераментом. Настолько страстным, что одного мужчины ей мало. В результате бедняжка вынуждена изводить ртуть литрами. Леди Жеванни нравится причинять боль. Я от нее сбежал…

Черт. И нашу эпоху называют эпохой разврата? Как-то у них здесь все сложно, хотя и прилично с виду.

– Кайя, они все одинаковы. Ты судишь по себе и видишь лишь одну сторону. Ты привык к символам. А они – к своей жизни. Им ведь глубоко плевать, что творится вокруг. Слишком долго сидели взаперти, как вино в бутылке. Только вино становится лучше, а эти… скисли. Твои лорды и леди – кучка сволочей, которые сходят с ума от безделья.

Кот положил на стол голову и подался вперед, сокращая расстояние между собой и рыбой.

– Не смей, – шепотом пригрозила я. – Иначе они поймут, что кто-то здесь был.

– И да, твоя жена родом из другого мира. Что это меняет? Она мила. И жизни в ней больше, чем во всех этих курицах вместе взятых.

Спасибо, Урфин, я тоже тебя люблю.

– Я хотел найти кого-то, кто не попытается с ходу воткнуть тебе нож в спину. У нее нет здесь родных. И друзей. И вообще никого, кто пришел бы на помощь. Ей здесь неуютно и страшно. И попытайся совсем не запугать бедняжку.

Ну… не такие уж мы и пугливые.

– Если ты отвернешься, ее просто сожрут.

А вот тут Урфин прав. Милая леди Лоу не простит мне своего унижения. И пусть она вовсю улыбается, но определенно нож наточен и мишень меж лопаток прилеплена.

Урфин мог бы и предупредить, гад ласковый.

– Если поможешь ей, то обретешь друга. Вот и все.

Смахнув набежавшую слезу – надеюсь, этот монолог произвел впечатление на моего дражайшего супруга, – я пропустила момент, когда кот открыл военные действия. Издав боевой клич, он прыгнул на рыбину, впился в нее когтями и кувыркнулся со стола. За ним кувыркнулся и стоявший на краю кубок, а следом и я в инстинктивном порыве рыбину отобрать.

Мне удалось вцепиться в склизкий хвост, а кот крепко держал голову.

– Отдай, – шепотом попросила я. – Будь человеком.

И потянула рыбу на себя.

Кот завыл, не выпуская головы из пасти, и всеми четырьмя лапами уперся в пол. Вот же гад! А тоже – другом прикидывался.

Несчастная рыба затрещала и стала разваливаться на куски. А потом и вовсе разломилась.

– Леди, – раздался такой уже знакомый голос. – Что вы делаете?

– Вот, – я предъявила огрызок хвоста, – рыбку кушаю.

Господи, что я несу?

– Вкусно? – осведомился Кайя с неподдельнейшим интересом. В поле моего зрения были лишь сапоги из черной кожи, поношенные, запыленные, но весьма крепкие. Над сапогами начинались штаны, а дальше я не разглядела – Кайя заслонял свет.

– Очень, – искренне ответила я и облизала пальцы.

Вот и познакомились.

Из тумана, как из форточки, выглянул филин, ухнул: «Угу! У-гу-гу-гу-гу-гу!..» – и растворился в тумане. «Псих», – подумал Йожик, поднял сухую палку и, ощупывая ею туман, двинулся вперед.

Сказка о рыцаре Йожике, чье храброе сердце подсказало правильный путь в заколдованном лесу, записанная со слов леди Дохерти славным миннезингером Альбрехтом фон Йохансдорфом

Из-под стола мне пришлось выползти, я попыталась ползти с максимально независимым видом и гордо поднятой головой, но край стола внес свои коррективы.