Мирослав вряд ли смог бы четко и убедительно сформулировать, что именно он подметил в абрисе слегка склоненного вперед и вбок профиля – прямой, с едва заметным греческим изломом нос, на котором бликовала очечная душка; линия высокого лба, прикрытого косой прядью прямых черных волос; устремленный в задумчивости долу взгляд. Возможно, Погодин сказал бы, что нетсталкера выделяет из общей массы прогуливающихся в Александровском саду некая отрешенность, сопутствующая особому виду одиночества – одиночеству среди людей, которое увлекает мысли в собственный, незримый другим мир, имеющий мало общего с окружающей действительностью.

Замятин же не стал вдаваться в пространные размышления относительно сложной личности консультанта, проследил за направлением взгляда Тищенко и двинул бравой поступью точно к цели. Именно Иван Андреевич приблизился к нетсталкеру первым. Сделал он это решительно, будто от того, как скоро, минутой раньше или позже, они познакомятся, зависит исход всего дела. Конечно же, он не рассчитал и по простоте своей нарушил ту дистанцию, которую принято называть личным пространством, подойдя к консультанту чуть ли не вплотную. Погодину показалось, что в этот момент ощутимо соприкоснулись две разные по плотности атмосферы, а по эфемерной границе их соприкосновения пробежала воздушная рябь. Неспешно отступив на шаг назад, нетсталкер невозмутимо воззрился на майора.

– Привет! – весело, по-свойски поздоровался Замятин так, как обычно здороваются с детьми, демонстрируя им свое расположение, и приветственно протянул собеседнику свою растопыренную пятерню. Казалось, он испытал облегчение, увидев на месте «загадочного и неуловимого» эксперта субтильного юношу, не внушающего особого трепета, и на радостях отбросил и без того нехитрый набор светских масок, который имелся в его распоряжении.

Темная изогнутая бровь над тонкой дужкой очков дрогнула, на мгновенье изменив угол изгиба, но тут же вернулась в прежнее положение. Лицо гения новой формации снова стало невозмутимым. Он протянул Ивану Андреевичу ладонь с длинными бледными пальцами, которые тут же почти полностью скрылись в горячем рукопожатии майора. Следующей на очереди была протянутая рука Мирослава. Интуитивно он посчитал нужным сгладить впечатление от разнузданно-панибратской манеры Замятина.

– Добрый день, Рэй. Я Мирослав, рад знакомству. Вам как удобней общаться, на «ты» или на «вы»?

– Я предпочел бы пока общаться на «вы».

Голос у того, кто назывался Рэем, был вкрадчивый, звонкие согласные перекатывались в его речи как мелкая галька в морской пене, и даже легкая картавость слышалась не изъяном, а мерным баюкающим рокотом прибоя. Черные глаза, контрастируя с бледной кожей, смотрели на вопрошателей прямо, уверенно, но без вызова. В лице приглашенного консультанта угадывалось лишь терпеливое ожидание того момента, когда разговор перейдет в конструктивное русло.

«А парень из интеллигентов, причем, похоже, потомственных. Такая повадка – скорей генетическое, не наживное», – решил про себя Мирослав. Иван Андреевич же едва слышно крякнул, уяснив просьбу обращаться на «вы», но, заметив (что удивительно) косой, неласковый взгляд Погодина, начал откашливаться, будто прочищая горло. Тищенко возбужденно почесал огненную макушку, и в его самодовольной ухмылке Погодин прочитал: «Ну что, съели, Мирослав Дмитрич?» Игнат пожал тонкую руку нетсталкера с таким жаром, что в нем легко можно было угадать подобострастие, хотя Рэй по виду был одного с ним возраста. При этом, стоя друг напротив друга, смотрелись ровесники контрастно – как черный ворон и тропический попугай. В рыжем, одетом в пестрое Тищенко, которому сложно было сохранять спокойствие более пары минут, чувствовалась соответствующая возрасту мальчишеская легкость, а вот невозмутимый нетсталкер будто был отягощен грузом еще не прожитых лет.

– Чем могу быть полезен? – Не стал затягивать паузу Рэй и мельком взглянул на наручные часы, давая понять, что праздного времени в его распоряжении не имеется.

– Тут такое дело… – опередив всех, начал Тищенко. Было заметно, что ему уж очень хочется вживую пообщаться с «последним из могикан. – Похоже, одна ньюфажка нашла Тихий дом. Нашла и погибла.

Сказано это было с ажитацией, предполагающей эффект разорвавшейся бомбы. Но Рэй не спешил впечатляться.

– Почему ты уверен, что нашла? Доказательства есть? Находки?

– Никто ни в чем не уверен, – вмешался Замятин. – Погибла девочка, спрыгнула с балкона высотки. Все, что она написала в своей предсмертной записке, были слова «Тихий дом». Мы пытаемся понять, почему она написала именно их и есть ли в них ключ к причинам ее смерти.

Положа руку на сердце, Иван Андреевич на этого странного типа особых надежд в расследовании не возлагал. Просто потому, что в существование Тихого дома в том контексте, в котором о нем говорилось, конечно, не верил. И в его сверхъестественную силу, соответственно, тоже. Однако же после краткой экскурсии по дипвебу, которую устроил ему Погодин, у него возникла логичная мысль: может быть, в поисках Тихого дома, плутая среди сайтов различных отморозков, Лиза попала в самую реальную беду? Познакомилась с кем-то из тех, кто предлагает наркотики, промышляет детской порнографией и тому подобным, и это знакомство стало фатальным?

С такой версией работать вполне можно, вопрос только – как? Компьютерные гении из его отдела ему в этом точно не помогут. От них по официальным запросам информации не дождешься: то технику у них глючит, то работы много, то «зайдите после обеда». А тут расследование вообще неофициальное – головная боль, которую Иван Андреевич обеспечил себе исключительно по собственному желанию. Поэтому он и согласился на встречу с этим Рэем, прости господи, Менсоном. Может, и будет от него толк, несмотря на закидоны. Да и для общего развития нелишним будет посмотреть на тех, кто населяет пространство дипвеба, от которого, как подсказывала неугомонная чуйка, сюрпризов у органов правопорядка будет еще много.

То русло, в которое сейчас направлял беседу воодушевленный встречей Игнат, Замятину не импонировало вовсе. Поэтому он положил на плечо маленькому вертлявому помощнику свою увесистую ладонь, сдерживая его рвение, и поспешил внести ясность:

– Вы можете выяснить, чем она занималась в сети? Не попала ли в какой-нибудь переплет?

– Переплеты, как вы выразились, в сети бывают разные. Вы что именно имеете в виду? – Уточнил Рэй.

– Я имею в виду этот ваш дипвеб и сборище маргинальных личностей, которое в нем ошивается.

– А вы много знаете про дипвеб?

– Да мне и пары сайтов хватило, чтобы все понять.

– Забавно. Я вот давно уже изучаю это пространство и далеко не все еще про него понял. Вы, вероятно, гораздо сообразительнее меня.

Иван Андреевич нахмурил сявые брови, которые из-за своей бесцветности едва различались в солнечном свете, несмотря на довольно густую поросль. Зато надбровные дуги у него были куда выразительней – рельефные, массивные. Сейчас они напряглись как бицепсы перед схваткой, обозначив собой два вопросительных знака, которые будто в удивлении склонились к переносице. На лице майора отразилась тяжелая работа мыслей. Пока он соображал, как отреагировать на изящный выпад собеседника, Рэй решил перенять инициативу.