Когда через четверть часа Галина вышла из кабинета, между ней и Костяном разыгралась пантомима. Он приветственно кивнул, привстав, Галина лицом показала, что все помнит, взяла у регистраторши бланк, что-то написала и поставила печать.

– Ну, как она себя чувствует? По-прежнему галлюцинации? – поинтересовалась Галина здоровьем бабушки, протягивая Костяну рецепт.

– Вроде в последнее время получше. Капли помогают.

– Долго их принимать нельзя – побочные эффекты. Возможен инсульт.

На старости лет у бабушки всерьез поехала крыша. Родителям предложили сдать бабушку в дурдом, но мама отказалась. Жалко.

В рецепте написано некое вымышленное женское имя. Галина не помнит, как зовут бабушку. Впрочем, какая разница. Костян благодарит, прощается. Вспомнив о приближающихся праздниках, кричит уходящей Галине:

– С наступающим!

– Вас также.

Он размышляет о бабушкиной болезни. Что же делать, если прием лекарства придется прекратить? Инсульт – это или смерть, или паралич. Смерть… нехорошо, конечно, но смерть стала бы облегчением. Для всех. А вот паралич… Без лекарства бабушка снова станет агрессивной, будет уходить из дома, кричать. Интересно, передается ли это по наследству? Галина говорила, что подтвержденных случаев нет, и все же… Вдруг он тоже свихнется на склоне лет, перестанет узнавать родственников, начнет метаться бесцельно по улице, будет ронять пищу, не донося до рта. Он уже сейчас иногда чаем обливается по рассеянности. Жизнь быстро промелькнет, не успеешь оглянуться, и ты уже шизофреник в маразме.

Проходя на обратном пути мимо арки, Костян старается не смотреть в сторону мертвой крысы, но взгляд с неодолимой силой так и тянется туда сам. Из-под длинного хвоста распускается букетик внутренностей. Потроха брызнули под чьей-то ногой. Игрушечные крысы все так же безразличны, старушки в сиреневом пальто не видать, бронзовый маршал с круглыми щеками смотрит в пустоту, красные стрелы окружений и прорывов по-прежнему остры.

* * *

Пропускной турникет метро протестующе пищит, когда Костян прикладывает проездной. Костян повторяет попытку. Механизм издает запрещающий звук и светит красным глазом. В спину тычутся люди. Приложил карточку-проездной – прошел, приложил – прошел. Пассажиры метро, как слепые кроты, утыкаются в препятствие в виде Костяна, замирают, а затем обходят его, просачиваясь через соседние турникеты. Костян еще несколько раз безуспешно прикладывает проездной к сканеру турникета.

– Чего встали! Не задерживайте других! – кричит тетка в юбочном сером, будто пыльном, мундире.

Костян встает в хвост длинной очереди в кассу, шаря по карманам в поисках денег. И покрывается испариной – денег нет. Обшаривает карманы еще раз. Забыл. Настолько новость про Катину беременность поразила. Только пятирублевая монета. К счастью, обнаружилась пластиковая карточка, а вот и банкомат.

Костян набрал четыре цифры кода, на экране появилась надпись «неправильный код». Набрал снова. Опять неправильно. Третий раз повторять не хочется, после третьего банкомат проглотит карточку. Костян звонит домой. Где-то в документах должна лежать банковская памятка с кодом.

Катя подходит не сразу. Он раздражается. Ему еще столько надо успеть, у него, в конце концов, день рождения, а она не подходит! Да еще и залетела…

Вопреки подробным указаниям, Катя не может найти никакой бумажки с кодом. Нелепость ситуации поражает Костяна, все начинает чесаться: голова, спина, колени. Как же без денег войти в метро? Упрашивать пыльную контролершу? Она уже на него гавкнула. Удавится, но не пропустит. Вспомнилось, как на пятый день рождения мама подарила Костяну рубль мелочью, он спрятал монетки в кармашек. Однажды мама встречалась с подружкой у метро, а маленький Костян копошился неподалеку возле свежевскопанной клумбы. Ему пришла отличная идея зарыть клад. Костян выгреб монетки из кармана, высыпал в ямку и засыпал. Тут мама его поманила, и они вошли в метро. Мама попросила у Костяна пятачок. Знала, что он таскает монетки с собой. Костян гордо рассказал про клад, ожидая похвалы. Вместо этого мама обрушила на него град упреков и обвинений. Оказалось, что она забыла кошелек. Мама потребовала, чтобы Костян показал ей, где зарыты монетки. Он заревел и повел ее к клумбе. Тут-то и обнаружилась ужаснейшая вещь: клумб было несколько, и все они утраивались и расплывались от слез. Волоча его за руку, мама вошла в метро и еле упросила крикливую тетку пропустить их бесплатно. С тех пор Костян очень боится оказаться перед турникетом без денег.

Он принимается с новым усердием рыться в карманах пальто, джинсов, олимпийки. Рецепты, пропуск на работу, телефон, паспорт… Вот! Есть бог на свете! Как же он раньше не заметил. Между страниц паспорта затаились два слипшихся новеньких червонца.

Лицо Костяна засияло счастьем. Он даже посмотрел по сторонам, желая поделиться радостью с другими, и снова направился к кассе.

– Без очереди не желаем пройти? – спросил мужчина с лицом оперного певца. – Скидка два рубля. – В руках у мужчины месячный проездной. Мужчина переманивает народ из длинной очереди в кассу и проводит через турникет за наличный расчет. Подпольный бизнес. Предложение подходящее, но люди отворачиваются, боясь подвоха. Костян протягивает оперному пятнадцать рублей, тот принимает с легким поклоном. Когда Костян оказывается по другую сторону турникета, мужчина говорит:

– Я здесь каждый день с девяти до пяти. Обращайтесь. Все честно, без обмана, мне мое имя дорого.

* * *

Костян спускается в переход. Два людских потока разделяют мраморные колонны. Один поток течет под землю, другой ползет на поверхность. К одной из колонн, за которой начинаются ступени вниз, прислонился молодой парень. Моложе Костяна лет на пять. Белобрысый. И без рук. Вообще нет у парня рук. Ни правой, ни левой. По плечо.

Костян, не сбавляя хода, читает какие-то слова на фанерке, висящей у парня на шее. Просьба помочь на протезы. Парень будто стоит на берегу бурной реки. Возле него люди ускоряются и осыпаются с лестницы, как водопад. Неприятный он, этот парень. Культи отталкивающие, как старушечьи сиськи. Костян сует руку в карман, нащупывает десятку… Он уже проскочил мимо парня. Успел спуститься на несколько ступеней вниз. Сзади, как всегда, подталкивают. Чувство локтя. Чувство плеча. Коллектив. Костян делает еще пару шагов и разворачивается.

Люди обходят его. Он видит мальчика, которого сначала не заметил. Совсем еще мелкий, со школьным рюкзачком за спиной. Стоит напротив безрукого, внимательно разглядывает его и хрустит чипсами.

Костян кладет банкноту в сумочку у ног калеки.

– Желаю вам здоровья, – тихо говорит безрукий.

– И вам, – машинально отвечает Костян.

Костяну кажется, что мальчик с чипсами посмеивается над его неловким ответом.

Из громкоговорителей тревожный мужской голос напоминает, что в целях пресечения нарушений правопорядка следует сообщать о скоплении подозрительных личностей, попрошайках и лицах в пачкающей одежде. Интересно, надо ли сообщать про безрукого попрошайку или не надо? На эскалаторе Костян рассматривает наклейки на лампах, факелами торчащих между механическими лестницами. «Готическая вечеринка»… «Панки в городе»… «Остановим исламизацию России!». Мужской голос в громкоговорителях перестает быть тревожным, делается восторженным и с выражением читает стихотворение про солнечный зимний денек, покрытые инеем березовые веточки и снежок, хрустящий под ногами.