и знал, что она права — он действительно обманул её, бросил и предал, да и теперь поступал нехорошо, нарушив слово, данное при разводе. Наверное, честнее и благороднее было бы оставить Катю в покое, по-прежнему быть для Ники только воскресным папой, но… Стас никогда не простил бы себе, если бы не попытался всё вернуть. Он верил, что может сделать счастливыми своих девочек — только бы Катя поверила и вновь полюбила его, как любила раньше.

Но не лучше ли будет сейчас не продолжать упорствовать, а сделать вид, что смирился? Может, тогда Катя хоть немного расслабится и перестанет смотреть на него волком?

— Ну хорошо, — вздохнул Стас, стараясь казаться спокойным и уверенным в себе, хотя внутри всё полыхало от душевной боли, — я понимаю тебя, Кать. И признаю твоё право на отказ. Но…

Она сразу напряглась. Взгляд наполнился настороженностью, руки сильнее сжались на груди…

Господи, если бы она только знала, какой красивой сейчас казалась Стасу! Самой красивой на свете. Безумно хотелось прикоснуться к ней, и от невозможности сделать это Стас едва не выл, глядя на Катю. Три с лишним года он жил без неё, не понимая, почему вместо счастья и радости, к которым стремился, уезжая из Москвы в Санкт-Петербург, получил разочарование и дыру в сердце. Стас не хотел признавать своё состояние, отрицал, что ему плохо без бывшей жены, хотя мать многократно намекала на это, пытался исправить ситуацию и получить то, о чём мечтал, разводясь с Катей. Но ничего не вышло.

Горькая ирония состояла в том, что у него на самом деле было всё то, чего он желал, ухаживая за Региной. Абсолютно всё, и даже больше! Дом, семья, любовь — всё, чего хочет каждый человек. Стас променял это на мираж, на сладкое наваждение, и теперь, глядя на родную и близкую Катю, удивлялся сам на себя.

Близкую — да, но и далёкую. Стас знал, что протяни он руку — и Катя шарахнется от него, словно от прокажённого. Не даст коснуться ни волос, мягких как шёлк — он хорошо помнил, какие они на ощупь, — ни нежной щеки, ни розовых и пухлых губ. Стасу только и оставалось, что смотреть и желать, вспоминая, как раньше Катя принадлежала ему. Ему одному. Вся.

А сейчас у неё есть какой-то мужик, будь он неладен…

— Но… — продолжал Стас, сглотнув горечь во рту. — Я очень не хочу по-прежнему видеться с Никой лишь раз в несколько месяцев. Я вернулся из Питера окончательно, устроился на новую старую работу — мой прежний начальник с радостью взял меня к себе, как ни странно, хотя я его здорово подвёл, когда уволился… В общем, я хочу видеть Нику чаще. Участвовать в её жизни полноценно, наравне с тобой.

— Я не возражаю, — пожала плечами Катя, чуть расслабляясь — как Стас и хотел. — Встречайся с ней. У неё вот бассейн раз в неделю, по пятницам, можешь отвозить её туда вместо своей или моей мамы — они обычно чередуются. Ещё Ника ходит на английский…

— Я знаю, — перебил Катю Стас, улыбнувшись. — В среду. Она ходит сама, потому что центр от вас через дорогу. А из школы возвращается с одноклассницей и её мамой, которые живут в соседнем подъезде.

— Угу. Ты их видел вчера, девочку зовут Соня, а маму…

— Может, и видел, но я не особенно смотрел на остальных. Только на вас с Никой.

Стас постарался сказать это мягко и искренне — как чувствовал. И ощутил, что Катю тоже проняло. Иначе почему она отвела взгляд?

— Ясно, — ответила тихо и, резко допив чай из своей чашки, предложила: — Может, поедем? Пока доберёмся назад, Галина Ивановна с ума сойдёт. — Катя запнулась, изменилась в лице, будто что-то вспомнив, а потом неожиданно поднялась с кресла, буркнула: «Я сейчас», и куда-то побежала, на ходу доставая из сумки телефон.

Стас смотрел ей вслед, чувствуя, как его заливает жаркой ревностью, и очень надеялся, что Катя в эти минуты звонит не другому мужчине…

20

Катя

После разговора с бывшим мужем мне срочно требовались две вещи.

Первая — ледяной душ.

Вторая — Артур и горячий секс.

Можно в обратном порядке, но точно и то, и другое. Причём второй пункт не обязательно только один раз…

В общем, я решила позвонить Галине Ивановне, как Артур и просил, и договориться, что она побудет с Никой до завтрашнего утра — утром Артур меня обычно отвозил домой часам к шести-семи, чтобы я успевала проследить, как дочь собирается в школу. Ника, увы, пока была ещё «рассеянной с улицы Бассейной» и могла забыть положить в портфель всё что угодно.

Галина Ивановна, как я и ожидала, согласилась, но без удовольствия. Точнее, поначалу она обрадовалась, подумав, что я решила остаться на ночь со Стасом, но, когда поняла, что не с ним, расстроилась. Выговаривать мне ничего не стала, просто вздохнула и сказала:

— Конечно, Катюш, я побуду с Никой.

Я с облегчением выдохнула, положила трубку и решила быстренько на дорожку наведаться в туалет. Сходила, а когда вернулась к Стасу, по его лицу сразу поняла — Галина Ивановна позвонила и всё ему рассказала. Наябедничала, в общем. Какая нехорошая Катя, Стас приехал к ней из Питера, хочет вернуться, просит прощения, а она вместо того, чтобы кинуться к нему в объятия, собирается к любовнику.

Я ожидала, что Стас как-нибудь прокомментирует всё это, — видела же, что его задевает моё поведение, — поэтому чуть не упала, когда он спокойно произнёс — так, будто ничего особенного в его предложении не было:

— Куда тебя отвезти? Ты же не домой сейчас, как я понял. Давай подвезу, куда нужно.

Я потёрла ладонью лоб, вновь чувствуя дикое удивление из-за всего происходящего со мной, и уже начала качать головой, намереваясь отказаться — Артур написал, что сам приедет и заберёт меня, нужно было только назвать адрес, — но потом подумала…

Я прекрасно знала, где находится квартира Артура — к «Астре» она была ближе, чем наш с Никой дом, но ехать всё равно далеко.

— Спасибо. Да, было бы неплохо, если бы ты меня подвёз. До квартиры Артура не обязательно, можно просто до метро, а там я сама доеду.

— Значит, его зовут Артур… — пробормотал Стас, на миг потеряв невозмутимость и превратившись просто в ревнивого мужика. Я даже ему немножко посочувствовала.

— Да, его зовут Артур. Мы полгода встречаемся, и у нас всё хорошо. — Я мгновение подумала и решила уточнить: — И, если ты вдруг