деле, одновременно сочувствуя ему и презирая. Все же решила попытаться рискнуть притупить ярость в душе Греха Гнева.

Хуже точно уже не может быть. Куда еще? … Рейчел, прости, если я не смогу вернуться к тебе.

– Ты несчастный, потому что жесток и чёрств, зол на всех и вся … – Начала я, пока Вайлд уже успел подойти ко мне вплотную.

Из его груди исходили скрипящие вибрации с рычанием, он снял маску с лица. Неизвестный мне такой Эйден беспощадно смотрел сверху вниз, как бы гадая, как лучше отправить меня на тот свет. Но хоть бы та книженция содержала в себе немного правды, хватит и толики. Не рассказав мне Рейчел содержания, я бы сейчас точно поступила бы иначе, зная себя.

Пыталась сыграть на живом, чтобы могло отрезвить разум парня. От испуга, начала картавить, но не обращала на этот нюанс внимания.

– А все из-за того, и лишь из-за того, что люди ранее изуродовали тебя изнутри. – Я протянула рукав своего уже испорченного платья, что тоже напоминали лохмотья, и стерла пятно крови с его щеки, борясь со своим характером – не заехать ему по морде.

Но его реакция на мои слова меня поразила. Глаза Эйдена расширились до максимума. Былая краснота зрачков, переливаясь, сменилась привычным янтарным теплом огненного пламени. Его челюсть сжалась и из одного глаза, под которым я вытерла пятно, потекла тонкая прозрачная струя. Значит где-то там внутри, есть что-то человеческое, и эти вспышки агрессии можно еще преодолеть. Получается, он не безнадежен, как сам считает.

⸸ Глава 6⸸

Стоит мне только захотеть,

слуги сделают наказ.

Чтобы только Господин,

Осуществил свой зобный фарс.

Ты думаешь, что поняла

Мой мир внутри души греха.

Но не стоит забывать,

что знания те – моя заслуга.

Мне интересно наблюдать,

как в моем блистательном спектакле,

роль свою сыграешь ты

с неподдельными словами.

Рейчел

Гостиная была заполнена ассортиментом для искусства рисования. От такого количества предметов глаза просто разбегались в разные стороны, и я не могла сконцентрировать внимание на чем-то одном. Мольберты были из разных материалов и различной высоты, из-за чего пришлось подходить к каждому и примерять к моему росту для удобства. В итоге Дарий помог мне определиться, нам обоим понравился тонкий держатель для холста из черного дерева с металлическим элементом виноградной лозы. В выборе основы для картины я справилась мгновенно, но когда дело дошло до кистей и красок, тут мой внутренний ценитель искусства был готов отдать все, что есть, даже ради того, чтобы притронуться к великолепным орудиям рисования. Я взяла несколько кистей: плоские, овальные и квадратные, а так же пару круглых разных размеров. При этом их материал был так же разнообразен. Дарий сказал, что кисти с черным держателем были из ворса мангуста, а с белым и коричневым из барсучьего ворса и медвежьей шерсти. Я обомлела, ведь это было за гранью моих мечтаний. Перейдя к палитре, дворецкий сообщил, что Дарвуд предпочитает приглушенные и неяркие оттенки, отчего я расстроилась моментально. Ведь передо мной был просто колоссальный набор красок, который мне теперь не доведется использовать из-за предпочтений Юджина.

И снова привередливый клиент.

Поблагодарив Дария за хлопоты, я помогла ему убрать лишние предметы, которые мне не понадобятся для писания портрета. По итогу в недавно полностью заполненной комнате живописным репертуаром остался лишь один черный мольберт, холст, с десяток кистей, заготовленных на будущее, краски и исполнитель в моей роли. Когда Главный Дворецкий вышел из кабинета, я стояла посередине помещения в полной гробовой тишине. Теперь в светлой комнате стало спокойней и легче дышать. И меня расстраивало, что совсем скоро мое одиночество пропадет.

Почему все это происходит со мной?

Я подошла к окну, чтобы взглянуть на погоду снаружи. Солнце спряталось за покровом облаков, а легкий ветерок качал длинные ветви ив. Только сейчас заметила, что этот вид деревьев намного чаще встречался в природной обстановке резиденции. В нашей долине их довольно редко можно было встретить, но они всегда мне нравились, особенно когда их изображения рассматривала их в книге бабушки Морганы. Она часто нам с маленькими Дженнифер и Габриэлем читала все что угодно, только не сказки. Он говорила: «Не нужно смотреть на сказку из книги, когда вы можете создать свою». Она еще что-то говорила, но мое детское восприятие сконцентрировалось на этой фразе. Мои глаза закрылись, чтобы уйти в воспоминания.

Я почти не помню брата Дженнифер. Единственное, что осталось в моей памяти, так это эпизод, когда я крохой разбила себе коленку и пыталась не заплакать. Спросите, почему я глушила слезы? Потому что плакать было не для кого. Тогда, помню, меня поразило, как строгий и серьезный Габриэль впервые показал свою мягкую сторону. Он что-то говорил с упреком, но все же поднял меня и отряхивал пыльную одежду. Пока я малютка боролась с приступами боли и сдерживала слезы, мальчик с веснушками и карими глазами, как у Дженн, осматривал остальное тело. Из этого воспоминания я не могла услышать, что он говорил, смотря мне в глаза. Казалось, Габриэль как будто шевелил лишь одними губами. Но в конце его речи, я отчетливо слышала конечную пару реплик: « … Не сдерживай слезы, когда тебе больно. Это не знак слабости. Если хочешь заплакать, но не можешь показать свои два ручья другим, то найди меня». Он щелкнул по моему опухшему маленькому носу, стоя на одном колене передо мной: «Пошли, фея Банши, бабушка нас заждалась». Я не знала, что значит его обращение, незнакомые слова врезались в мою память, а слезы, как назло текли, как и говорил Габ, словно два ручья реки Айки. Поднялась летняя волна теплого воздуха, и уголке губ Габриэля села небольшая бабочка малинового окраса, из-за чего я засмеялась искренним детским смехом.

Где же был Габриэль, когда он так был нужен своей сестре? Где он был, когда умирала Моргана? И почему он не навещал своих единственных родных?

Эти вопросы лишь будоражили воздух, потому что они так и останутся без ответа. И это весьма печально, так как никто не знал, жив ли Габ, кроме него самого. А мы не видели этого парня уже много лет, будто он был лишь призраком прошлого.

Дженнифер лишь раз говорила на эту тематику после смерти Морганы. Она сказала очень жестокие слова, свойственные ее характеру: «У меня больше нет брата. Он умирал для меня каждый раз, когда бросал родню, уходя в гребанный монастырь или куда-то еще, когда умирала бабушка, и его не было рядом. Когда я была на грани смерти из-за избиения людьми, считавших меня проклятой ведьмой, когда я голодала и надеялась, что мой старший брат найдет меня и спасет, защитит, заберет с собой. Но, увы, реальность суровее мечтаний, Рейчел Хэйзи. Ты меня понимаешь, ведь твои родители, как бы прискорбно это не звучало, тоже тебя покинули. Это научило меня полагаться только на саму себя, как и тебя. Мне проще считать, что Габриэль мертв». Она тогда проплакала всю ночь, поэтому я решила больше не заводить эти разговоры, так как для нее это будет равноценно удару кинжала со спины под ребра. С уходом Габриэля Дженнифер лишилась брата, а я близкого друга.

Интересно, как там Дженни, доехала ли уже?

Дарий сказал, что ближайшие пару-тройку недель мы с ней не увидимся, как будто нас специально разделили.

Но вот по какой причине?

Меня беспокоил такой расплывчатый срок, так как с самого детства мы с Дженнифер