Основную идею этого плана Фош выразил следующим образом: «Мы должны попасть в Берлин, пройдя через Майнц», то есть форсировать Рейн у Майнца, расположенного в 130 милях северо-восточнее Нанси. Однако эта цель была сформулирована лишь как идея. В противовес плану Шлиффена ясно выраженной общей директивы и точного графика операций «План-17» не содержал. Это был не оперативный план, а план развертывания войск с указанием возможных направлений наступления для каждой армии в зависимости от обстоятельств, но без конкретной цели. По сути это был план ответных действий, план отражения немецкого наступления, направления которого французы не могли с твердой уверенностью предсказать заранее, и поэтому он должен был давать возможность, как выразился Жоффр, «для изменений апостериори и альтернативных решений». Но, какие бы возможные изменения ни допускались, главной и неизменной задачей плана было: «Наступление!»

Короткая общая директива из пяти предложений, помеченная грифом «секретно», стала единственным документом, с которым были ознакомлены все генералы. Этот план не подлежал обсуждению, от генералов требовалось только его исполнение. Однако обсуждать в плане практически было нечего. Как и Полевой устав, документ открывался выспренним выражением: «При любых обстоятельствах главнокомандующему надлежит выступить всеми объединенными силами, чтобы атаковать германские армии». Далее в директиве лишь сообщалось, что французские войска предпримут два крупных наступления — слева и справа от немецкого укрепленного района Мец — Тионвиль. Части справа, то есть южнее Меца, начнут атаку прямо на восток через старую границу с Лотарингией, в то время как второстепенная операция в Эльзасе предназначалась для того, чтобы вывести французский правый фланг к Рейну. Наступление левее (или севернее) Меца будет идти на север или, в случае нарушения врагом нейтралитета Бельгии, на северо-восток через Люксембург и бельгийские Арденны. Однако последний маневр мог осуществляться «лишь по приказу главнокомандующего». Главная цель, хотя об этом нигде и не говорилось, заключалась в прорыве к Рейну с одновременной изоляцией и окружением вторгшегося правого крыла немецких армий.

Для этой задачи «Планом-17» предусматривалось развертывание пяти французских армий от Бельфора в Эльзасе до Ирсона с перекрытием примерно трети протяженности франко-бельгийской границы. Остававшиеся две трети бельгийской границы от Ирсона до моря оказывались незащищенными. Именно на этом участке генерал Мишель и намеревался оборонять Францию. Жоффр обнаружил план Мишеля в сейфе, когда занял кабинет своего предшественника. Центр тяжести французских сил по плану Мишеля переносился на крайний левый участок фронта, который Жоффр оставил оголенным. Это был чисто оборонительный план; он не предусматривал возможности для захвата территории или инициативы; он был, как охарактеризовал его Жоффр после тщательного изучения, «глупостью».

Во множестве получая собранные Вторым бюро, или военной разведкой, сведения, которые указывали на возможный охват сильным правым крылом немецких армий, французский генеральный штаб, тем не менее, считал, что аргументы против такого маневра являются более вескими, чем доказательства его подготовки. Он не придавал значения возможности наступления немцев через Фландрию, хотя сведения об этом были получены при драматических обстоятельствах от одного офицера германского генерального штаба, выдавшего в 1904 году ранний вариант плана Шлиффена. В ходе трех встреч с офицером французской разведки в Брюсселе, Париже и Ницце этот немец приходил с головой, обмотанной бинтами так, что из-под них торчал лишь седой ус да пара глаз, бросавших пронзительные взгляды. Документы, переданные им за значительную сумму, показывали, что немцы планировали пройти через Бельгию в направлении Льеж, Намюр, Шарлеруа и вторгнуться во Францию по долине Уазы через Гюиз, Нуайон и Компьен. В 1914 году был избран именно этот путь, что стало подтверждением подлинности полученных разведкой документов. Генерал Пандезак, тогда начальник французского генерального штаба, считал, что эта информация «полностью соответствует существующей в немецкой стратегии тенденции, которая утверждает необходимость широкого охвата», но многие его коллеги высказывали сомнения в этом. Они не верили, что немцы способны мобилизовать достаточное количество войск для осуществления столь масштабного маневра, и подозревали, что эти сведения могли быть сфабрикованы, чтобы отвлечь внимание французов от настоящего участка наступления. Французское стратегическое планирование столкнулось с множеством неопределенностей, и одной из неизвестных величин была Бельгия. Для логичного французского ума казалось очевидным, что если немцы нарушат нейтралитет Бельгии и атакуют Антверпена, то в войну на стороне противников Германии вступит Англия. Неужели немцы по своей воле готовы так навредить себе? Напротив, что «куда более вероятно», Германия, оставив Бельгию в покое, обратится к плану старшего Мольтке и сначала нападет на Россию, пока та не успела завершить требующую немало времени мобилизацию.

Пытаясь предусмотреть «Планом-17» ответ на одну из нескольких гипотез о немецкой стратегии, Жоффр и Кастельно пришли к выводу, что наиболее вероятным следует считать вражеское наступление через плато Лотарингии. По их расчетам, немцы займут угол Бельгии к востоку от Мааса. Силы немцев на Западном фронте — без использования частей резервистов на передовой линии — они оценивали в 26 корпусов. По убеждению Кастельно, растянуть такое количество войск до дальнего берега Мааса «невозможно». «Я придерживаюсь того же мнения», — согласился с ним Жоффр.

Жан Жорес, великий социалистический лидер, думал по-другому. Возглавив кампанию против закона о трехлетней воинской службе, он доказывал в своих речах и книге «L’Armee nouvelle» («Новая армия»), что война будущего будет представлять борьбу массовых армий, с призывом на службу всех граждан, к чему и готовятся немцы, и что резервисты от 25 до 33 лет находятся в расцвете сил и будут более стойкими, чем молодые люди, не отягощенные какой-либо ответственностью. Если Франция, утверждал он, не использует резервистов на передовой, ее ожидает жестокая участь быть «поглощенной» врагом.

И помимо сторонников «Плана-17» находились в военных кругах критики, которые выдвигали веские доводы в пользу оборонительной стратегии. Полковник Груар в книге «La Guerre éventuelle» («Будущая война»), опубликованной в 1913 году, писал: «Мы должны прежде всего сосредоточить свое внимание на угрозе наступления немцев через Бельгию. Предвидя, насколько возможно, логические последствия начального этапа нашей кампании, можно не колеблясь утверждать, что если мы сразу же начнем наступление, то потерпим поражение». Но если Франция подготовится к отражению наступления правого крыла немецких армий, «все шансы будут в нашу пользу».

В 1913 году Второе бюро собрало достаточно информации об использовании немцами резервистов в качестве солдат действующей армии, и французский генеральный штаб уже не мог игнорировать этот важнейший фактор. В руки французов попали критические заметки Мольтке о маневрах 1913 года, где говорилось о подобном использовании резервистов. Бельгийский военный атташе в Берлине майор Мелотт сообщил о своих наблюдениях, касающихся необычайно большого призыва резервистов в Германии в 1913 году, из чего он заключил, что немцы формируют по одному корпусу резервистов на каждый корпус солдат действующей армии. Однако авторы «Плана-17» не желали менять своих убеждений. Они отвергали доказательства, говорившие о необходимости перехода к оборонительной стратегии, потому что их сердца и надежды, их подготовка и стратегия были неразрывно связаны с наступательной концепцией. Они убеждали сами себя в том, что немцы намереваются использовать части резервистов только для охраны линий коммуникаций и для «пассивных фронтов», а также как осадные и оккупационные войска. Они сами отказались от обороны границы с Бельгией, утверждая, что если немцы растянут войска по всему правому флангу вплоть до Фландрии, то их центр окажется настолько тонок, что французы, по выражению Кастельно, разрежут его пополам. Усиление правого крыла германских армий даст французам преимущество в численности войск в центре и на левом фланге. Смысл этого был заключен в классической фразе де Кастельно: «Тем лучше для нас!»