У корреспондента – у этой девушки был наушник, который транслировал, что творится в зале, я отдаленно услышал волну возмущений и не мог понять – положительных или отрицательных. Я ждал следующего вопроса. Но он не прозвучал.

В ее глазах я прочитал – неужели ты по-другому не мог высказать свою мысль? А она, наверняка увидела в моих, что в ответ я скажу: «Например? Как? Ты сама не знаешь, что все идет не в то русло? Что общество вымирает? Или твой Малахов не понимает?» Они все прекрасно понимали – журналисты имеют хорошее образование и умеют разбираться в людях. По ней было видно – МГУ оставил свой отпечаток.

– Спасибо за внимание, – сказала она в камеру. Красный огонек на которой практически сразу же погас и съемочная группа засобиралась на выход. Я все еще сидел пристегнутый. Ждал, по-видимому следующего допроса на том же месте.

Перед уходом она посмотрела мне в глаза с каким-то непониманием, а я ей просто сказал:

– У вас ни у кого духу бы не хватило что-то изменить и бросить вызов, а я просто взял и попытался, – и подмигнул ей. Я не уверен – поняла ли она, что я не псих? Приняло ли меня теперь общество? Дверь захлопнулась. Я остался с охранником, который не смотрел на меня. И я попросил отвести меня в туалет. Компота я выпил много.

После того, как отсняли это шоу у меня появилось много единомышленников, считавших, что я хотел грамотно разнести систему, и, как мне казалось, еще большее количество людей возненавидели меня, за причиненный ущерб, нанесение травм случайным прохожим (благо никто не погиб). Лишь одна единственная женщина получила тяжкие телесные повреждения, что усложняло ситуацию и прибавляло аргументов обвинительной стороне.

Теперь в обществе был самый что ни наесть резонанс. Новости кишели сообщениями о подробностях расследования и проведения экспертиз, которые им подавали напрямую ВРОАР. Здание стали реконструировать моментально за счет компании «ВКонтакте». Дуров выделил столько денег, сколько было необходимо для полного восстановления прежнего вида «Дома Книги». Пострадавшей женщине также оказали материальную помощь – полная реабилитация в лучших клиниках мира. Информацию мне предоставлял Гейл. Похоже, что Павел Дуров не хотел быть даже немного виноватым в том, что произошло. Но от публичных комментариев воздерживался. Тем более, что на его должность практически сразу после взрыва был назначен совершенно другой человек, контролирующий только часть вопросов по компенсации моих разрушений. Основное количество проблем успел в той или иной степени разрешить сам Павел.

Ну что я мог бы поделать еще? Я шел уничтожить свое с Кармитой фото, но понимал, что могу истребить целую эпоху социопатов. Бонус это или наказание? Поймите, у меня просто не было иного выбора. Так я мог убить двух зайцев. Эта мысль прибавляла мне уверенности в моей правоте и безнаказанности. Теперь же я видел, что моя жизнь просрана, причем очень благополучно, поскольку я больше никогда не смогу жить как нормальный человек и придется мне, даже после хорошей отсидки, если я вообще выйду – прописаться на какой-нибудь остров в Баренцевом море, как пел Семен Слепаков. И светило мне за терроризм, повлекший тяжкие последствия от десяти лет. Без тяжких – от восьми.

У меня был только один шанс на выигрыш – быть признанным в обществе. Но я не знал примут ли меня люди после этого. Гейл должен был рассказать о рейтингах и комментариях к той программе, где меня показывали. Он только дал ту информацию, что мнения разделились, но меня это нисколько не успокаивало.

И еще появилась надежда – Павел Дуров, как оказалось, уйдя из компании, создал новый проект, позволяющий людям просто обмениваться сообщениями и какими-то контентами. Это могло сыграть мне на руку, если он сам начал понимать опасность созданного им детища – «ВКонтакте» – для общества. Было бы хорошо, если бы он принял мою сторону.

Я до сих пор ничего не знал про Кармиту и про Игоря с Галей. Мне хотелось повидаться с ними, и конечно с родителями. Но я ничего не мог поделать и мне приходилось только ждать. И вот удача улыбнулась мне и вскоре разрешили одно короткое свидание – ко мне приехала Кармита. Все-таки ВРОАР меня имели мягко и с любовью, за что я им очень благодарен.

Нам разрешили провести вместе пару часов в комнате для свиданий, под присмотром надзирателей, которые следили за нами с помощью камер видеонаблюдения. Мы с Кармитой понимали, что теперь меня лишат свободы лет на десять или больше. Она обещала ждать.

– Я так скучаю, уже, – говорила она. Кармита не укоряла меня в содеянном, поскольку понимала, что я не могу быть неправ для нее, чтобы я не натворил.

– Мне не хватает тех вечеров, которые мы проводили вместе. Я очень люблю тебя, и чтобы ни случилось – ты будешь моим самым лучшим воспоминанием, – я готовил себя к тому, что мы больше не увидимся.

Она обняла меня. Я спросил про отношение ко мне в обществе.

– Я не сильно увлекалась новостями. «ВКонтакте» с восемнадцатого сентября новый директор, он говорит, только о том, что поможет реконструировать все в прежний вид.

– А Павел? Дуров что-то сказал?

– No comments. Не было от него никаких разъяснений. Он словно пропал куда-то.

– Даже на стене у себя ничего не повесил?

Она отрицательно помотала головой, я был озадачен, затем Кармита продолжила про рейтинги:

– Общество разделилось. На две половины, как я и думала. После того выпуска на ютубе – он набрал несколько миллионов просмотров. В комментариях появилось наше селфи из лифта. Все считают тебя, да и, похоже, меня тоже сумасшедшими. Но одни говорят, что это сумасшествие во благо, а другие наоборот видят в этом зло. Как мне кажется, большая часть за тебя. Люди просыпаются в последнее время. Много сторонников с аватарками в виде буддистских знаков, каких-то намеков на йогу или иное внутренне просветление. Общество не умерло. Не все видят в тебе злодея. Конечно, большинству жаль «Дом Книги» и ту женщину, которую, кстати, не показывают нигде. Но здание ремонтирует социальная сеть, она наживала деньги за счет интернет-пользователей. Так что это не вызвало большого резонанса.

Мы еще немного побыли наедине. Два часа пролетели незаметно – что такое для влюбленных два часа, когда у них отнимают десятилетие. Кармиту также неожиданно выпроводили за двери, насколько и непредсказуемо она появилась в моей камере. Успели немного пообниматься и признаться друг другу в любви, ну и прочая романтика.

Перед судом мне оставалось верить только в чудо. И я действительно считал, что оно просто обязано со мной произойти. С чего это я – законопослушный, правильный и добрый парень, а еще и актер, должен был попасть в такую ситуацию. Я не верил, что выхода нет, но и представить, что он есть и если есть, то как выглядит – я тоже не мог. Оставалось только ждать.

В зал суда меня везли, как настоящую звезду – в сопровождении двух автомобилей охраны. Около входа в здание стояла шумная толпа народа, которая заранее была разукрашена плакатами, стихотворными выкриками и прочей дешевой мишурой, которую только можно увидеть на митингах.