Интересно, ректор имеет в виду себя? Видимо, да. Орлен же говорил, что они какие-то там дальние родственники.

– А вам, сирра Аллиона Брентор, следует быть осмотрительнее. И не позволять каждому встречному хватать себя за руки.

Щеки обожгло жаром. Да как он смеет! Вот так вот, при всех, мне выговаривать!

Впрочем, кажется, никто особенно не прислушивался, все были заняты своими разговорами, и только магистр Малони Калмин выглядывала с переднего сидения, видимо, никак не могла дождаться, когда же ректор усядется рядом с ней.

И это тоже чертовски злило.

– Благодарю за нравоучения, – сказала я самым кротким тоном, но очень надеялась, что ректор сумеет уловить в нем сарказм. – В следующий раз, когда я не буду знать, как следует поступить со своими руками, сразу посоветуюсь с вами.

– Вам это не повредит, – холодно бросил он и направился в переднюю часть салона.

Оттуда ему уже приветливо улыбалась магистр Калмин – такой сладкой улыбочкой, что зубы сводило.

Магическая повозка на всех парах неслась к оракулу.

Глава 12

– Что ты там все высматриваешь? Лысые ветки? – спросил Орлен, отвлекая меня от вида за окном.

– Чудовищ, – призналась я, пристально вглядываясь в пролетающий мимо лес.

– Чудовищ? – изумленно переспросил он.

– Ну да, – обернулась я. – А что такого?

Зеленые глаза весело блеснули.

– Это все сказки для первокурсников. Нет их давно. Все вывелись. А может, и не было никогда. Так, легенда.

– Оракул молчит, чудовищ нет, – ехидно перечислила я. – Зачем ты тогда поехал?

– Чтобы быть с вами, дорогая сирра… – трагично вздохнул он и склонил голову в поклоне.

Выглядело это так нелепо, что я не выдержала и рассмеялась. Вот шут!

Отвернулась и принялась снова смотреть в окно. Деревья, деревья… Деревья…

– Дожили. Я действую на хорошеньких девушек как снотворное. – Теплые пальцы осторожно потрясли меня за плечо. – Просыпайся, приехали.

Я зевнула и открыла глаза. Повозка стояла возле странного здания. Оно было похоже на громадный купол из белого камня, поставленный прямо на землю.

– Напоминаю: разговаривать можно только шепотом. А лучше вообще молчать, – раздался приглушенный голос магистра Калмин. – Выходим!

На улице было светло и свежо. Очень свежо, особенно после теплой повозки. Народ, поеживаясь, гуськом тянулся к единственной двери в здание. Хотя какая уж там дверь, скорее дверца, в которую можно войти, лишь хорошенько согнувшись.

– Таким образом, – прошептал Орлен, – любой входящий вынужден проявить смирение перед оракулом.

«Проявив смирение», мы оказались в совершенно пустом просторном зале с темным выщербленным каменным полом. Откуда-то сверху лился свет. Я задрала голову и увидела огромное круглое окно в центре купола. Прямо под ним располагалась то ли громадная круглая колонна, то ли – судя по дверце – еще одно помещение. Все стены вокруг были украшены рисунками. Я с любопытством пригляделась… И отпрянула. Битвы, казни, наказания. Кое-где я зацепила краем глаза несколько тщательно прорисованных пикантных сцен. Покраснев, опустила голову и теперь смотрела только на пол и на подол своего платья. Подошли Филая и Рилан, встали рядом с нами.

Тем временем все вокруг зашевелились. Студенты по одному начали заходить в ту самую «колонну». Дверца была еще ниже входной, и все смешно скрючивались, проползая через нее. А спустя пару минут возвращались с разочарованными лицами. Наконец, настала моя очередь.

– Помнишь? – шепнула мне на ухо Филая, – Прикасаешься к камню и задаешь вопрос. Ну, удачи!

Я протиснулась сквозь невысокую узкую дверь, стараясь не думать о том, как это выглядит со стороны, и оказалась в небольшой круглой комнате. В центре ее, в полумраке алым мерцал камень. И отблески этого мерцания вспыхивали на гранях странных символов, что были выбиты на стенах, потолке, круглом невысоком пьедестале, на котором и лежал камень. Совсем простой, безо всякой огранки.

Казалось бы, ничего особенного, но почему-то захватывало дух. Вот оно, легендарное место необычной магической силы, самое ее сердце, ее источник…

Я сглотнула, осторожно приблизилась и положила ладонь на красный камень.

И в ту же секунду меня будто молнией прошило с ног до головы. Дыхание перехватило, сердце сжалось. А потом… Потом я почувствовала силу, свою собственную силу. Она струилась по венам, вихрями кружила вокруг меня, скапливаясь в пальцах, скользила вдоль тела, мощная, оглушительная и такая послушная.

Несколько мгновений меня переполнял такой восторг, что я едва не забыла задать вопрос.

– Нравлюсь ли я ректору? – прошептала я.

И тут же почувствовала себя полной идиоткой. После того что сейчас со мной происходило, после невыразимого восторга и величия, которое я ощутила, этот вопрос казался глупым.

Ну и пусть. Для меня он важен. Очень важен!

Оракул молчал. Я разочарованно вздохнула, хотела уже убрать руку с камня, как вдруг символы на стенах ярко вспыхнули, пол под ногами качнулся, а со стороны пьедестала раздался тихий шепот.

Я не могла поверить, да и кто бы поверил. Но это и правда случилось. Оракул ответил. Мне, самой обычной студентке, на глупый девичий вопрос. Только вот что бы мог значить этот ответ, я категорически не понимала.

* * *

На дрожащих ногах я выбралась обратно в зал, и увидела, что все стоят, изумленно уставившись на меня.

– Он тебе ответил? – шепнул кто-то.

И тут же студенты обступили меня плотным кольцом. Говорить вслух никто не решался, и это понятно: кому нужно проклятие оракула? Зато шептали наперебой:

– Что ты у него спрашивала?

– Почему он ответил?

– Черт возьми, почему именно тебе?

Шепот сливался, перетекая из одной стороны в другую, и теперь уже казался мне шипением змей. И это шипение лезло в уши, распирало голову изнутри. Воздух куда-то подевался, в глазах заскакали темные круги…

Я бы, наверное, рухнула в обморок, если бы, раздвинув в стороны толпу, вперед не шагнул ректор. Он схватил меня за руку и потянул за собой. Причем сделал это не слишком деликатно, так что я ударилась о низкий дверной проем.

Магистр Линард оттащил меня подальше от здания, развернул меня к себе и потребовал:

– Рассказывай.

– О чем? – попыталась увильнуть я.

– Что ты спрашивала у оракула и что он тебе ответил?

Я закусила губу. Под страхом смертной казни не раскрыла бы свой вопрос никому, а уж тем более ректору. Если он узнает… Нет, только не это!

– Говори сейчас же.

Я лишь упрямо мотнула головой. Признаться ректору в том, что интересовалась у оракула, как он, ректор, ко мне относится? Да я сгорю от стыда! Вот правда, вспыхну как факел, прежде чем смогу это произнести.

– Аллиона, – прорычал ректор, тряхнув меня за плечи.