На этот раз развлекать нас решили под открытым небом. Впарке соорудили эстраду, вокруг поставили столики, на них призывно горелисвечи, накрытые стеклянными колпачками от ветра. Жара спала, ветерок с моря былнасыщен влагой и создавал иллюзию прохлады.

Кирилл ждал меня, прогуливаясь по аллее.

— Потрясающе выглядите, — заявил он, идя мненавстречу.

— Сколько раз за последние пару дней вы произносили этуфразу? — усмехнулась я.

— Много, — с готовностью улыбнулся он. — Новам ее говорить приятно, потому что это сущая правда. Вы так хороши, что яготов пересмотреть некоторые свои принципы.

— Не стоит, — покачала я головой, а он засмеялся.

— Знать бы, почему я вам так упорно не нравлюсь?

— Просто я не люблю жертвы! Ни свои, ни чужие.

Он предложил мне руку, и мы вместе вышли на освещенноепространство. Собралась вся вчерашняя публика, что неудивительно — занять себяпо вечерам здесь нечем. Конечно, можно отправиться в город, но большинству, каки мне, о городе даже думать не хотелось, однако привычка к светской жизнизаставляла извлекать из шкафа вечернее платье или костюм и бог весть зачемсбиваться кучей, вместо того чтобы спокойно сидеть на своем балконе иразглядывать звезды.

Наше появление не осталось незамеченным. На лицах появилисьулыбки, прошел легкий шепоток. Надо полагать, общественность пришла к выводу,что у нас роман. Кириллу это вроде бы льстило, мне было все равно. А вот Региневсе равно не было. Заметив нас, она так зыркнула тщательно подведеннымиглазами, что впору было провалиться сквозь землю. Впрочем, теперь Региной ееназывать не стоило, раз выяснилось, что она не тот человек, под чьим именемявилась, но мне было проще называть ее по-прежнему.

Регина сменила красное платье на ярко-желтое и выгляделаголливудской дивой. Я покосилась на Кирилла, от всего этого великолепия он ввосторг не пришел и только ухмылялся, а девица, забыв про приличия, откровеннопожирала его глазами.

— Если так пойдет дальше, к концу вечера она васпроглотит, — съязвила я.

— Подавится, — усмехнулся он, — но выглядитнеплохо. Правда?

— Желтое ей к лицу. Хорошая фигура. А физиономия мне ненравится, — стараясь быть объективной, изложила я свою точку зрения.

— Скорее не физиономия, а ее выражение, — сготовностью развил Кирилл тему. — Девица изображает даму из общества, нобьюсь об заклад, последним местом ее работы была улица, причем не из дорогих.Оттого в лице нахальство пополам с неуверенностью. То ли пряник дадут, то липинка под зад.

— Представляю, сколько добрых чувств родилось бы в еедуше, услышь она эти слова.

— Думаю, и сейчас в ее душе добрых чувств ко мне немного, скорее досада, что я увлекся вами и на нее не обращаю внимания.

Я кивнула, соглашаясь.

В этот момент Регина решительно направилась к нам.

— Добрый вечер, — сказала с намеком на отчаяние. Япоздоровалась, а Кирилл улыбнулся, привстал и поцеловал ей руку. Она вспыхнулаи заговорила с волнением:

— Я вас искала на пляже. Знаете, я ни разу в жизни непробовала кататься на этой доске… забыла, как она называется.

— Вы хотели, чтобы я вас научил? — милоосведомился Кирилл.

— А вы умеете?

— Боюсь, я не слишком ловок для этого. В моем возрастепереходят на менее опасные виды спорта.

— Поэтому вас и не было на пляже? — спросиладевица, по-прежнему косясь на меня.

— Мы купались, но, должно быть, как-то с вамиразминулись. Кстати, вы незнакомы? Софья Павловна… Регина Петровна.

Мы дружно кивнули. Регина собралась что-то сказать, но тутнас всех призвали к вниманию. На эстраде появился фокусник и принялся демонстрироватьсвои трюки. Фокусы я никогда не любила, но должна была признать, что этот оченьловок. Кирилл некоторое время понаблюдал за ним и вдруг нахмурился. Пытаясьпонять, в чем дело, я пригляделась повнимательнее. Фокусник был одет во фрак инеизменный цилиндр. Лицо выбелено, брови подведены дугой, рот как у Рыжегоклоуна. Чем больше я на него смотрела, тем беспокойнее становилось на душе,было в нем что-то не правильное. Человек в маске клоуна просто обязан бытьдобряком, по крайней мере, к этому я привыкла с детства, однако эта физиономиямогла быть какой угодно, но только не доброй. Мужчину было сложно представитьбез грима, казалось, смой с него белила, и под ними ничего не окажется. Мыслиглупые, но именно они пришли мне в голову, пока я старательно следила зафокусником. Пальцы его мне понравились, тонкие, нежные и очень ловкие.Продемонстрировав номер с картами, он раскланялся и удалился. На смену емувыскочили две танцевальные пары. Регина неподалеку пила шампанское в компаниитолстяка и с тоской поглядывала на Кирилла. Тот, казалось, вовсе забыл про нее,взгляд его был сосредоточенным, хмурым и обращен в пространство, однако ужечерез минуту он улыбался, а я в который раз решила, что все не так просто вэтом мире: что-то вокруг меня происходит, вот еще бы понять, что именно?

Регина, оставив толстяка, вновь направилась к нам, а рядомсо мной оказались молодая женщина с лысым мужчиной лет на двадцать ее старше.

— Вы, наверное, меня не помните, — с улыбкойсказала она. — Мы вместе летели в самолете. А это мой муж.

Я изобразила бурную радость и принялась увлеченно болтать очем попало, наблюдая краем глаза, как Регина увлекает Кирилла подальше отэстрады, шел он охотно и вообще на несчастного не походил, но вдруг метнулся кблондинке неопределенного возраста, которая над чем-то громко хохотала; онначал ей что-то рассказывать, и Регина опять осталась с носом. Я продолжалаболтовню с парой из Москвы, сколько хватило сил, встретилась взглядом сКириллом, и он мне подмигнул. Я, придумав предлог, переместилась к компании, сусердием поглощавшей шампанское, и вновь обратила внимание на Регину. Онастояла за чертой света в профиль ко мне, кому-то кивнула и заспешила в боковуюаллею, а я неторопливо последовала за ней. Здесь фонари не горели, и я едва неналетела на девушку, точнее, я бы непременно наткнулась на нее, если б неуслышала голос и не замерла как вкопанная.

— Какого черта, — прорычал кто-то впереди меня.Мужчина говорил шепотом, но даже так чувствовалось, что он страшно зол.

Я стояла, прикидывая, как лучше поступить, остаться здесь,рискуя обратить на себя внимание, или укрыться в кустах. Передвигаться бесшумноя не умею, и меня наверняка услышат. Я так и не решила, что делать, когдаРегина ответила: