— Мам, ты такая у меня хорошая. Конечно, как говорит Руперт, мы очень мало знаем о Чарльзе… то есть о капитане Бизли. Но опять же, мам, знаем мы его только с лучшей стороны.

— Именно так, дорогая. Он музыкален, весьма начитан, с добродушным характером и, безусловно, очень хорош собой. Кроме этого, из его разговоров можно заключить, что он вращается в самых высоких кругах.

— Да, в Индии на самом верху. Он был близким другом генерал — губернатора. Ты сама слышала, что он вчера говорил о семействе Дарси, о леди Гвендолен Ферфакс и о лорде Монтегю Гросвеноре.

— Ну что ж, дорогая, — безропотно произнесла миссис Эсдейл. — Ты уже достаточно взрослая, чтобы знать, чего ты хочешь. Я не буду пытаться навязать тебе свою волю. Со своей же стороны я возлагаю надежды на профессора Стерза.

— Ой, мам, ну он же такой некрасивый!

— Зато какое у него положение, милая моя. Чуть за тридцать, а уже член Королевского общества.

— Мам, я не могу. Честное слово, не могу, вот если бы кто другой… Ой, я так волнуюсь, так волнуюсь, ты просто себе не представляешь, какие у него серьезные намерения. И ответ я должна дать нынче вечером. Боже, через час они уже соберутся. Не пора ли нам идти к себе и начинать одеваться?

Обе дамы встали, и тут на лестнице послышались быстрые мужские шаги. В комнату буквально влетел энергичный молодой человек с кудрявыми черными волосами.

— Все готово? — осведомился он, окидывая взглядом ряды уставленных экспонатами столов.

— Все готово, дорогой, — ответила его мать.

— О, как здорово, что застал вас обеих! — воскликнул он, засунув руки в карманы. Его лицо выражало сильное беспокойство. — Я вот о чем хотел с вами поговорить. Слушай, Роузи, флирт — это, конечно, очень мило, но неужели у тебя хватает ума, чтобы думать, что с этим Бизли у тебя может быть что-то серьезное?

— Мой дорогой Руперт, постарайся все-таки воздержаться от подобных резкостей! — Миссис Эсдейл осадила сына энергичным взмахом руки.

— Я видеть не могу, как они воркуют, словно голубки. Не хочу показаться занудой, Роузи, но мне невыносимо видеть, как ты губишь свою жизнь из-за человека, у которого нет ровным счетом ничего, кроме красивеньких глаз да усов. Будь же благоразумна, Роузи, и не говори ему ни единого слова.

— Руперт, в этом деле у меня куда больше прав принимать решения, нежели у тебя, — с достоинством заметила миссис Эсдейл.

— Нет, уважаемая мамаша. Дело в том, что мне удалось кое‑что разузнать. Младший Чеффингтон, служащий в Королевском стрелковом полку, знает его по Индии. Так вот он говорит, что…

Но сестра прервала сенсационные разоблачения.

— Мама, я и секунды здесь не останусь, чтобы слушать, как на него клевещут за глаза! — решительно воскликнула она. — О тебе он никогда не говорил ничего плохого, Руперт, и я не знаю, отчего ты так на него ополчился. Это жестоко, не по — братски, в конце концов!

Роуз резко повернулась и ринулась к двери. Щеки ее пылали, глаза сверкали, грудь вздымалась от негодования. Следом за ней бросилась мать, стараясь утешить ее. В дверях она обернулась, окинув сына испепеляющим взглядом. Руперт Эсдейл стоял, засунув руки в карманы, все глубже и глубже втягивая голову в плечи, снедаемый острым чувством вины. Он никак не мог понять, в чем же все-таки виноват — в том, что наговорил чересчур много, или в том, что сказал слишком мало.

Фонограф. Фотография начала ХХ века

Прямо перед ним на столе стоял фонограф. Провода, батареи, рупор — все было готово для увеселения гостей. Увидев аппарат, Руперт медленно вынул руки из карманов, с вялым любопытством подсоединил аккумулятор и нажал кнопку пуска. Из машины раздался резкий хриплый звук, как будто бы кто-то откашливался, затем свистящий, но ясно различимый голос начал читать лекцию знаменитого ученого.

Дж. Тиссо. В консерватории

— Из всех вопросов, — проскрипела машина, — вставших перед нами в результате последних исследований в области морской фауны, наибольший интерес вызывает ретроградный метаморфизм, характерный для усоногого рака. Разделение аморфной протоплазменной массы…

Тут Руперт Эсдейл отсоединил провод от батареи, и смешной звякающий голос тотчас же смолк.

Молодой человек с улыбкой смотрел на это словоохотливое творение из дерева и металла. Вдруг его улыбка сделалась еще шире, а в глазах мелькнули озорные огоньки. Он хлопнул себя по колену и исполнил какой‑то зажигательный танец, словно человек, только что совершивший великое открытие. Юноша очень осторожно вытащил металлические пластины с записью лекции ученого профессора и положил их рядом для дальнейшего использования. Затем он вставил в прорези новые пластины, взял фонограф под мышку и удалился к себе. За пять минут до прибытия первых гостей аппарат снова стоял на столе, полностью готовый к работе.

Не было ни малейших сомнений в том, что научный салон миссис Эсдейл имел оглушительный успех. Все проходило в высшей степени мило и очаровательно. Люди смотрели в микроскопы, брались за руки, чтобы ощутить электрический разряд лейденской банки, восхищались галапагосской черепахой, лобной костью горного быка и всеми прочими любопытными предметами, которые миссис Эсдейл собрала с таким неимоверным трудом. Декан богословского факультета, недовольно выпятив губу, слушал профессора Маундерса, державшего в руке кусок окаменелости триасового периода и в пух и прах разбивавшего ветхозаветную догму о шести днях творения. В углу несколько биологов жарко спорили около чучела утконоса. Миссис Эсдейл порхала от группы к группе, знакомя, поздравляя, смеясь с истинной грацией и шармом ученой светской дамы. У окна рядом с ее дочерью сидел капитан Бизли с пышными усами. Парочка обсуждала свои проблемы, древние, как мезозойская эра, и такие же загадочные и непонятные.

— Но мне действительно надо идти и помочь матушке принимать гостей, капитан Бизли, — наконец произнесла Роуз, робко пытаясь встать.

— Не уходите, Роуз. И не называйте меня капитаном Бизли, зовите меня просто Чарльз. Право же!

— Ну, хорошо, Чарльз.

— Как прелестно это звучит из ваших уст. Нет, нет, не покидайте меня. Я не вынесу разлуки с вами. Я слышал о любви, Роуз, но сколь странным кажется, что я, прожив свою жизнь в блеске и великолепии света, лишь здесь, в провинциальном городке, узнал, что существует и настоящая любовь!