— Убирайтесь! — проревел он.

Лиз взяла меня за руку.

— Пошли, Санни, — шепнула она. — Идем.

— Нет. — Я затрясла головой, все еще не в силах поверить в происходящее.

— Так будет лучше, Санни, — пробормотал Том мне на ухо. — Пошли.

Я позволила им вывести меня за дверь. Я видела, как Элмо наклонился за моей курткой и подобрал монеты, которые раскатились по полу. Я шла как в тумане.

Проходя мимо Свинотта, я не смотрела в его сторону, но прекрасно слышала, что он сказал.

— Вон отсюда, и чтоб духу вашего здесь больше не было! Зарубите себе на носу. Если я еще хоть раз застукаю вас возле моих владений, эта барышня, нечистая на руку, моргнуть не успеет, как окажется в суде для подростков. И все остальные составят ей компанию.

Дверь с грохотом захлопнулась за нами. Мы шагали по дорожке в полном молчании.

Я чувствовала, как рука Лиз сжимала мою, она была теплая и надежная.

— Не переживай, Санни, — попробовала утешить меня она. — Он же просто свинья.

— И по имени свинья, и по натуре, — добавил Том. Он натянуто засмеялся, но никто его не поддержал. Старая шутка — это уже не шутка.

Мы дошли до проезжей части и остановились.

— Но тогда, если Санни не брала этой цепочки... — начала Ришель. Она запнулась, вопросительно посмотрев на меня.

— Конечно, она ее не брала, Ришель! — воскликнула Лиз. — Как тебе только в голову такое пришло!

— Но Санни сама же говорила, что ей позарез нужны деньги, — невозмутимо пояснила Ришель. — Я не имею в виду, что она по-настоящему украла ее. Но я допускаю, что она могла найти ее на полу или где-нибудь еще и подумать, что...

— Не находила я ничего, Ришель, — оборвала я ее, но мой голос предательски задрожал. — Я ничего не находила. И я ничего не крала. Я ее в глаза до этого не видела.

— А, ну ладно, — небрежно произнесла она, как будто этим все исчерпывалось.

С нее сталось бы предположить, что я стянула эту цепочку, чтобы потом продать ее, подумала я. Но ей даже в голову бы не пришло усомниться в моих словах. Я не знала, смеяться мне или плакать.

— Тогда кто же украл эту цепочку? — продолжала Ришель. — И почему он подложил ее в карман твоей куртки? Какой смысл в том, чтобы красть что-нибудь, а потом отдавать добычу кому-то другому?

Все головы повернулись к ней. Как обычно, она нечаянно докопалась до самой сути проблемы. Она сформулировала то очевидное, что никто другой просто не решался высказать вслух. Ее слова подействовали на меня отрезвляюще.

Как будто пелена упала у меня с глаз. Моей растерянности и подавленности как не бывало.

— Смысл есть. Если ты хочешь обвинить кого-то в преступлении, которого он не совершал.

А вот теперь глаза моих друзей были обращены на меня. Теперь и всем остальным все стало предельно ясно.

— И если ты хочешь, чтобы этот человек и его друзья не путались у тебя под ногами, — добавил Том.

— А еще, если ты хочешь, чтобы этот человек не мог обратиться в полицию по другому поводу, — закончил Ник.

— Совершенно верно, — подытожил Элмо, запустив пятерню в непокорные кудри. — Если мы сейчас пойдем в полицию с этой запиской, Свинотт просто заявит, что мы мстим ему за то, что он поймал нас на воровстве.

— Так ты полагаешь, что это он украл цепочку и подложил ее в карман моей куртки? — Я сжала руки в кулаки, и перед моим мысленным взором предстала ухмыляющаяся физиономия мистера Свинотта.

— Вполне вероятно. Но мы разговаривали с ним об этой записке сразу перед уходом. Так что подбросить нам эту цепочку он мог только в вестибюле.

— Он запросто мог это сделать, — сказала я. — Ему достаточно было бросить цепочку на пол, когда он тряс куртку, а потом представить это так, будто она выпала из кармана.

— Но тогда ему нужно было все время носить цепочку с собой. А вряд ли он рискнул бы с украденной вещью отправиться в полицию, — заметила Ришель.

— Тогда кто? Рыжая Шэрон? Или Курт это сделал, когда куртка валялась на кухне? Мы ведь не можем быть уверены, что он не заметил, как мы нашли записку в мусорном ведре. Или... — Том наморщил лоб, обдумывая другие возможные варианты.

— Мы даже не знаем, когда цепочка исчезла, — сказала я. — Мы можем только строить догадки. Так не годится.

— Если бы не эти дурацкие учения, — простонала Лиз. — Тогда бы кто-нибудь из полицейских, которые нас знают, был в Рейвен-Хилле. Они бы помогли нам. Они бы нам поверили. Я уверена, а теперь...

— Такова жизнь, — глубокомысленно изрек Том.

На светофоре загорелся зеленый свет, и мы перешли на другую сторону улицы.

— Но что же нам делать? Не можем же мы все так оставить? — не сдавалась Лиз.

Конечно, мы не можем пустить это дело на самотек, думала я. Теперь это дело касается не только записки и пропавшего миллионера. Теперь в него втянута и я. Я не могу жить спокойно, зная, что на мне висит обвинение в краже. Не могу. И не собираюсь.

— Нам по меньшей мере нужно установить наблюдение за мотелем, — сказал Элмо. — И не спускать глаз с обитателей этих пяти комнат. Мы должны добыть еще какие-нибудь вещественные доказательства.

— Конечно, — съязвил Ник. — Ты что, прикажешь нам слоняться у всех на виду, действуя на нервы постояльцам, пока Свинотт просто не сдаст нас в полицию?

Я бросила взгляд на дорожку, которая вела к мастерской гномов. Дверь-жалюзи была опущена.

— Том, — я показала на мастерскую. — Ты собираешься вернуться туда?

Он пожал плечами.

— Собирался. Я договорился с тем человечком помочь ему раскрасить всех гномов, которых он недоделал. Ему придется расстаться со своим товаром. Ему нужны деньги, чтобы расплатиться с долгами, так он сказал. Ну а теперь, раз такое дело — я уж лучше сегодня побуду с вами.

Он сказал это нарочито небрежно. Но я-то знала, что он имел в виду. То, что он ни за что не оставит меня в трудную минуту.

— А не заняться ли нам всем росписью гномов, — предложила я. — Мне эта мастерская нравится. Да и вид из нее открывается неплохой.

— Какой вид! — возмутилась Ришель. — Санни, да как ты можешь думать о каких-то пейзажах в такой момент! Кроме того, из этой каморки вид просто отвратительный. Окна смотрят прямо на этот мерзкий мотель.

Ник взглянул на меня, потом на мастерскую, потом повернулся к мотелю. Он кивнул, и на его лице расплылась широкая улыбка.

— Ришель, — заявил он, — эта идея вовсе недурна.

— Чудесно, что вы пришли. Чем больше народу, тем веселее. Чем больше рук, тем быстрее мы разукрасим этих ребят. Правда, мальчики? — щебетал маленький человечек, кивая попеременно то нам, то своим многочисленным гномам.