– От рождения… – пошутил капитан по фамилии Ростовцев.

У меня был знакомый с такой фамилией, танкист. И потому фамилию я сразу запомнил.

– От чьего рождения? – не оборачиваясь, спросил майор Паутов.

– От всего… От моего, от твоего, от рождения этих гор, от рождения Чечни… Сколько помню, в это время года здесь никогда ясно не бывает…

– Бывает… – возразил замыкающий группу лейтенант, кажется, по фамилии Сосненко. – В прошлом году в ноябре солнышко хорошо припекало…

– Не знаю… – отмахнулся Ростовцев. – Я в прошлом ноябре в госпитале лежал… Заноза в бедре застряла, и загноилась… Пришлось операцию делать…

– Какого калибра заноза? – спросил я, сообразив, о чем речь.

– Обычный здесь – 7,62[13]…

* * *

Как мы ни торопились, все же пришлось сбавить скорость из-за скользкой тропы, и пришли мы на импровизированную базу спецназа, если ее так можно назвать, уже в темноте, умудрившись так ни разу и не упасть, хотя попыток к этому у каждого из нас было много. Ночь темная выдалась, и хотя в долинах ночи всегда темнее, чем на возвышенных местах, здесь еще и горы тучами обложило, отчего темно было вдвойне.

В палатке горел маленький походный примус – нас встречали горячим чаем. Чай – это роскошь для боевых условий!.. Не думаю, что военные разведчики себя каждый день чаем балуют. Но им, видно, хотелось продемонстрировать свое гостеприимство и, что уж греха таить, слегка прихвастнуть…

Подполковник Разин принял нас сдержанно, и я не понял – от природы он суховат в обращении, или что-то ему не понравилось в нашем присутствии. В принципе, допустить второе я тоже мог, и даже мог понять. Группа разведчиков нашла село, нашла пленника, но вдруг появляется кто-то, кто желает завершить всю работу. Любому нормальному человеку, тем более профессионалу, станет обидно. А это может помешать дальнейшему сотрудничеству. И, чтобы обиды этой не было, мне пришлось разоткровенничаться с подполковником Разиным.

– Фамилию пленного старшего лейтенанта не знаете, товарищ подполковник?

– Не знаю… Давай, на «ты» перейдем… В такой обстановке, когда ползаешь больше, чем пешком ходишь, вежливым быть трудно…

– Согласен, – кивнул я. – Поползаем вместе… Но я вернусь к пленнику… Есть подозрения, что этот пленный старший лейтенант – мой младший брат…

– Понял… – теперь кивнул Разин. – И потому тебя сюда…

– И поэтому тоже…

– Значит, не только поэтому… – сделал вывод Разин, но вопросов задавать не стал, вновь проявив сдержанность.

Наверное, он все же от природы такой. Но поставить его в известность все-таки необходимо, чтобы потом не возникло недоразумений.

– Его подозревают и в дезертирстве, и в сотрудничестве с террористами, и в соучастии в убийстве сотрудников дагестанского ФСБ… И только я один смогу с ним договориться… Если будет какое-то обострение, он никого, кроме меня, не послушает… Разве что еще нашу маму, но ее в горы не привезешь и ползать не заставишь… Вот поэтому я здесь… Ты не в обиде, что посторонние силы вмешиваются в твою операцию?

Разин коротко улыбнулся.

– Во-первых, я человек военный… Потомственный военный… И дед был, и отец был… И знаю, что такое приказ… «Подъем в сорок пять секунд, в школу шагом ма-арш!» С детства это помню, и обиды свои сдерживать умею…

– Значит, есть все-таки обида…

– Было непонимание… Теперь его нет… И возражений я не имею… В такой ситуации с удовольствием выступлю «вторым номером»…

– С тобой, подполковник, приятно работать… Но я еще про третью причину не сказал… – вообще-то это была не причина, а следствие, но Разину это знать было не обязательно. – Мы как раз были заняты в испытаниях нового оборудования. И сейчас испытания будем продолжать… В боевых условиях… Испытываем мы новую технику, которая должна скоро поступить на вооружение армии, и в первую очередь, наверное, к вам, поскольку испытания проводит Управление космической разведки ГРУ… Лейтенант Димка!

Лейтенант сразу оказался рядом с палаткой.

– Тащи технику…

Показывал я все Разину сам. И получалось гораздо лучше, чем на последнем учебном занятии. Я еще тогда знал, что, успокоившись и взяв себя в руки, а я всегда успокаиваюсь и беру себя в руки, когда начинается большая и серьезная работа, у меня все получится. Я легко вышел на связь со спутником, и, чтобы не вводить координаты, которые в памяти, естественно, не держал, сначала открыл карту, на которой мы тренировались накануне вечером. С нее я собирался выйти в режим on-line. Но Разин внезапно сильно заинтересовался записью всего, что происходило вчера, и попросил показать картинку еще раз.

Я прокрутил всю запись с самого начала… Это заняло почти полчаса.

– Только в инфракрасном режиме работает? – поинтересовался подполковник.

– Когда плотная облачность… Иначе ничего не разберешь…

– И хорошо, что облачность… Вчерашний вечер?

– Вчерашний…

– Мы вчера то же самое наблюдали. В бинокли… А вот это что такое? – пальцем показал подполковник. – В кузове машины… Самое яркое пятно!

– Это я вас хотел бы спросить. Груз какой-то…

– В Управлении космической разведки осталась копия этой записи? – подполковник отчего-то стал очень серьезным и сосредоточенным.

– Насколько я знаю, копии всех записей какое-то время хранятся…

Разин поправил около рта микрофон.

– «Радуга», ты где?

– Рядом, командир…

– Загляни к нам…

Через пару секунд колыхнулся полог, и в палатку по пояс просунулся лейтенант. Залезть полностью он не мог – места не хватало. Можно было бы, конечно, на примус с кипящим чайником сесть, но такая перспектива лейтенанта, кажется, не прельщала.

– Срочный сеанс с Москвой провести можешь?

– Только с дежурным по управлению…

– Разворачивай рацию. Запрос для Управления космической разведки. Запись вчерашнего вечера в селе, за которым мы ведем наблюдение. Самый яркий объект. Можно ли провести анализ и определить его принадлежность.

– Понял… Работаю, товарищ подполковник…

Лейтенант исчез.

– Предвидятся какие-то проблемы? – спросил я.

– Возможно… – Разин был задумчив. – Вчера вместе с дровами на машине привезли какой-то предмет. Чечены долго мучались, не решаясь за него взяться. Словно боялись подойти. Я сделал вывод, что там какое-то токсичное вещество…

– А вдруг там туша кабана… – предположил я. – Мусульмане не захотели к ней прикоснуться… Это естественно. Я сам с подобным сталкивался…