Гледис легко могла себе представить, каким он бывал на заседании правления. Неудивительно, что его, по-видимому, не слишком тревожила угроза перехода фирмы в другие руки. Он выстоит и успешно преодолеет и более серьезные испытания, которые выпадут ему в предстоящие годы. Но какой ценой? Власть требует жертв, престиж не дается дешево. Глед могла лишь предположить, чем за это придется заплатить. Здоровьем? Счастьем?

Ей было невыносимо думать об этом. В ее мыслях, в ее сердце звучали слова предостережения. Мольба, которую он не станет слушать, как не слушал ее отец слезные мольбы ее матери.

Когда показался аэропорт, Гледис поняла, что нельзя, чтобы их день закончился на такой минорной ноте.

— Я чудесно провела время. Спасибо.

— М-м-м, — пробурчал Крис, не отрывая взгляда от дороги.

Гледис пристально поглядела на него.

— И это все, что вы можете сказать?

— А что вы хотите от меня услышать? — голос его звучал резко и сухо.

— Ну, не знаю, может быть, что вам тоже понравилось.

— Мне было интересно.

— Интересно? — повторила Глед.

Это был изумительный день! К тому же он действительно отдохнул. Исчезли усталые морщинки возле глаз. Она была готова поспорить на годовое жалованье, что он впервые за много лет вздремнул после обеда. Может быть, впервые за десять лет. И, наверное, никогда за всю свою взрослую жизнь он так долго не находился вдали от телефона.

Крис же всего лишь признал, что ему «было интересно».

— А как насчет поцелуя? — сдвинув брови, спросила Гледис. — Это тоже было интересно?

— Очень.

Ее охватила злость.

— Мне… мне тоже было интересно.

— Вы уже говорили.

Она заправила за ухо длинную прядь волос.

— Я просто стараюсь быть с вами честной.

— Признаюсь, это весьма свежий подход. Вы всегда на первом свидании говорите о свадьбе и детях?

На щеках Глед вспыхнул румянец, и она смущенно отвела взгляд.

— Нет, но с вами было по-другому… и это не подход.

— Да, извините, вы просто стараетесь быть со мной честной. — Холодный сарказм в его голосе удержал ее от дальнейших попыток объяснения.

Они почти подъехали к аэропорту, когда Гледис вновь заговорила:

— Вы не сделаете мне небольшое одолжение? — Ей с трудом удалось подавить свою гордость, потому что было неприятно просить его о чем-то.

— Да?

— Не могли бы вы… В следующий раз, когда увидите мистера Гловера, не могли бы вы ему передать? Сказать, что я сожалею.

Патрик разочаруется в ней. Но Глед не могла рисковать своим счастьем из-за того, что этот милый человек с романтической душой поверил, что она — единственный шанс Кристофера Деппа найти любовь.

Кристофер помешкал, потом резко затормозил, повернулся и свирепо поглядел на нее.

— Вы хотите, чтобы я извинился перед Патом?

— Да. Пожалуйста.

— Ну, уж нет, — тут же выпалил он. — Вам придется самой это сделать.

Четыре дня спустя Гледис сошла с самолета в аэропорту Портленда. Ее золотистый загар подчеркивали брюки из набивного ситца со смелым цветочным узором и такая же блузка. Она не предполагала, что кто-то будет ее встречать, и была приятно удивлена при виде Энни и Майкла. Завидев подругу, Энн радостно замахала рукой.

— Добро пожаловать домой, — сердечно сказала она, обнимая Гледис. — Как Гавайи? Боже, какой у тебя потрясающий загар! Должно быть, целыми часами валялась на солнышке.

— На Гавайях просто великолепно. — Гледис немного преувеличила. Ведь с момента отъезда Криса она почти не спала.

— Расскажи мне все-все, — настаивала Энни, сжимая руки подруги. — Ужасно хочется знать, кого ты встретила после того, как мы выслали тебе подвенечное платье.

— Дорогая, — мягко вмешался Майкл, — дай ей передохнуть.

— Ты одна? — спросила Энн, нетерпеливо оглядываясь вокруг. — Я имею в виду, ты еще не вышла замуж?

— Даже близко не подошла к этому, — сухо сообщила Глед.

Майкл подхватил большую сумку, которую Гледис привезла с собой, доверху набив ее сувенирами и всем тем, что не удалось уместить в чемодане. Она сняла с шеи одну из трех цветочных гирлянд и накинула ее на Энни.

— Вот тебе мой подарок.

— О, Глед, какая она красивая. Спасибо, — сказала Энн, разглядывая благоухающую гирлянду из розовых орхидей. Они направились туда, где выдавали багаж. Энни взяла подругу под руку. — Дорогая, больше я не могу ждать ни минуты. Расскажи, что случилось после того, как ты получила платье. Я хочу услышать все подробно.

Гледис со страхом ждала этого момента, но не думала, что он наступит так скоро.

— Боюсь, мне придется вернуть платье.

Энн с удивлением посмотрела на нее, как будто не расслышала.

— Прости?

— Я никого не встретила.

— Ты хочешь сказать, что провела семь дней на Гавайях и не говорила ни с одним мужчиной? — недоверчиво спросила Энни.

— Не совсем так.

— Ага! Значит, кто-то все-таки был.

Глед чуть не застонала.

— Вроде того.

Энни улыбнулась, обняв за талию своего мужа.

— События назревают.

— Я встретила его в первый же день, но не думаю, что этого мужчину следует принимать в расчет…

— Почему, дорогая моя путешественница, так думаешь? — усмехнулась Энн.

— Наши места в самолете были рядом, так что, строго говоря, мы встретились до того, как я получила подвенечное платье и, я уверена, это не он.

Гледис решила подыграть в соответствии с теорией подруги, притворяясь, будто воспринимает ее всерьез. Логические возражения типа ошибки во времени должны убедить Энни, но, может быть, и нет.

— Вообще, — продолжала она, — последнее время я думала об этом платье и убеждена, что ты и тетушка Эмма ошибаетесь — оно не для меня. И никогда мне не предназначалось.

— Но оно тебе впору. Помнишь?

— Это было… Уверена, что если бы примерила его теперь, то оно не налезло бы.

— Ну, так примерь его! Докажи, что я ошибаюсь.

— Здесь? — Гледис засмеялась.

— Когда будешь дома. Ну, ладно, пока оставь. Расскажи лучше об этом парне, которого ты встретила. Ты все время избегаешь говорить на эту тему.

— Да нечего рассказывать, — сказала со вздохом Гледис, сожалея, что проговорилась. Последние несколько дней она безуспешно старалась выбросить из головы Кристофера. Оставшиеся дни на острове мысли о нем не давали покоя. Они преследовали ее даже во сне.