личность врожденная — это личностная матрица, обусловленная генетически. Сданный каждому из нас на руки набор карт, с которым мы вступаем в жизненную игру. Его важнейшие элементы: базовые интеллектуальные функции, темперамент и пол;

личность усвоенная — это характер. Совокупность чувственных, когнитивных и операционных черт, приобретенных в дополнение к так называемой базовой личности. Это то, что классики называют „второй природой“. Несомненно, данные качества весьма постоянны, но они являются приобретенными. Именно сюда следует отнести аффективные стили. Эта часть образует вместе с внутренним миром вычислительный разум;

личность избранная — это то, как конкретный человек в конкретной ситуации принимает или не принимает свой характер и играет сданными ему картами. Она включает жизненную программу, систему ценностей, способ реализации этой программы в конкретной жизненной ситуации. Это творение избирательного разума.

Я представлю это в простой схеме:

базовый разум + темперамент + пол = личность врожденная

личность врожденная + привычки = личность усвоенная (характер)

характер + планы + поведение = личность избранная

Все мы рождаемся с личностью врожденной, персональной матрицей, которая дает нам наклонности к счастью или к несчастью. Детские психологи, изучавшие темперамент, говорят о сложных детях или детях с негативным гедоническим тоном. К счастью, речь не идет о неизбежной предопределенности. За исключением патологических случаев, склонности, обусловленные темпераментом, могут меняться или, как минимум, обновляться. Моим самым юным ученикам я стараюсь объяснить, что человеческий разум очень похож на игру в покер. В начале партии, при рождении, нам достаются определенные карты, генетические или иные. Кому-то достаются лучшие карты, кому-то — худшие, предпочтительнее всего располагать хорошими. Но ведь выигрывает не тот, у кого на руках изначально хороший расклад, а тот, кто умеет хорошо играть. Воспитание разума — это не что иное, как прививание умения хорошо играть с теми картами, которые у тебя есть, а ведь очень часто эти карты совсем не хороши…

(Внимание! Далее я объясню, что одной из целей социального разума, побудившего нас внедрить обязательное образование, социальное страхование, правовую систему, является ограничение власти случая и судьбы. Так сказать, постараться, чтобы роль изначально выпавших нам карт была, насколько это возможно, меньшей.)

8

Аффективные стили — один из компонентов характера. Как и все прочие привычки, они в итоге становятся частью вычислительного разума. Они действуют в его пространстве. Они являются источниками событий, активными механизмами памяти, второй природой. Они отбирают информацию, управляют опытом, побуждают к действию или предотвращают его. Но, внимание: они усвоены извне, и это позволяет нам участвовать в строительстве нашей мыслительной машины, нашего вычислительного разума.

Для того чтобы понять, как мы можем помочь их конструированию или разрушению, имеет смысл изучить структуру этих привычек. Их тремя главными составляющими являются:

1) система желаний и проектов;

2) представления о мироустройстве и о том, чего мы можем ожидать от него;

3) представления о себе самом и о своих способностях справляться с проблемами. Легко увидеть, что здесь смешиваются аффективные и когнитивные навыки. Так мы устроены.

Наши базовые желания развиваются в проектах, которые позволяют нам управлять действием и соблазняют нас далекой перспективой. Поэтому они являются одним из динамических векторов, что вмешиваются в наш эмоциональный баланс. Если я поставил перед собой цель преуспеть в мире бизнеса, то почувствую себя неудачником, даже если преуспею, например, в любовных делах.

Второй фактор — это представления о том, как функционирует мир, а также наши ожидания от действительности. Под грузом чувств, которые представляются спонтанными и оригинальными, действуют убеждения, имплицитные по своей сути. Даже ревность зависит от них. В обществах, где „мы“ превалирует над „я“, беспорядочные половые связи не представляют угрозы для структуры личности. Хупка уточняет, что в начале XX века так жили индийские тода. Они не чувствовали ревности, когда их партнер имел половые связи с членом их же группы, но ревновали, если женщина поддерживала такие отношения с кем-либо за пределами племени.

Убеждения — главные действующие лица и того „эмоционального навыка“, который сегодня заботит всякого разумного человека. Я имею в виду национализм. Прежде всего рассмотрим некую терминологическую проблему: мы называем „патриотизмом“ чувство, испытываемое человеком по отношению к собственной стране, но можем неодобрительно назвать „национализмом“ тот патриотизм, который испытывает другой человек по отношению к его стране. Это сложный вопрос, и в настоящий момент я стараюсь лишь исследовать его психологическую структуру. Он основывается на базовой потребности принадлежать к какой-либо группе. Это уровень мотивации или желания, который я упомянул как первый фактор эмоционального стиля.

Познавательный процесс начинается с этого базового желания. Идентификация с группой определяется двумя элементами. Прежде всего надо дать определение группе. И во-вторых — выявить характер отношений между индивидуумом и группой, устанавливаемых в рамках каждой культуры.

Определение группы внушается детям как базовое и, боюсь, опасное убеждение. Прежде всего потому, что оно превращается в абсолютный критерий идентификации. Ребенок может научиться воспринимать себя как жителя Сан-Себастьяна, баска, испанца, европейца, наконец человека. Какова оптимальная идентификация, которая не будет зависеть ни от эмоционального произвола, ни от исторической случайности? Как определяется отечество: Сан-Себастьян, Гипускоа, Страна Басков, Испания, Европа или весь земной шар? Есть и вторая проблема. Психология исследовала, как развивается чувство национальной принадлежности. В четыре года дети уже предпочитают их собственную страну, и чувство национальной гордости составляет часть их самооценки с самого раннего возраста. Осознание национальной идентичности возникает вместе с предубеждением против других народов и стран, потому что детям необходимо проводить четкие различия и оценивать свое как априори хорошее и чужое как плохое — это простой критерий. Все дети исповедуют манихейский дуализм, не осознавая этого. Другой метод упрощения состоит в том, чтобы свести восприятие других групп к стереотипу. Культурные различия могут привести к прямому антагонизму, когда нет чувства единения со всем родом человеческим. Многие народы называют себя „человек“ или „люди“, и, таким образом, все остальные автоматически исключаются из этой категории.

В конце концов, в соответствии с персональной матрицей и под воздействием различных видов убеждений каждый человек строит свои аффективные пространства, так сказать свои формы привязанности, свои стили мотивации и свои эмоциональные стили.

А как быть тем, кому прожитые годы уже дали прочность того или иного рода, кто обрел внутреннюю несгибаемость, которая находит свое продолжение в непреклонности внешней, в достигнутом положении — разновидности „внешнего скелета“? Неужели надо смириться со своей незавидной судьбой? Измениться — вот великая надежда многих людей, кидающихся в период жизненных штормов к книгам о самопознании или обращающихся к психотерапевтам всех мастей в поиске хотя бы легкого утешения. Но можно ли измениться? Да, но речь идет о том, чтобы в корне перестроить саму разумную личность, добиваясь того, чтобы великие планы по строительству жизненной гармонии совмещались бы с маленькими психологическими царствами. Демократия чего-то стоит, в том числе и как внутренний ресурс. Эта задача требует такого же запаса терпения, как и изучение нового языка, потому что, в сущности, об этом идет речь — о том, как научиться воспринимать мир иным образом.