не на чем будет строить вывод о том, что Платон или кто-либо другой смертен. Это приводило схоластов в ужас. Откуда же им черпать знания о мире? Для Оккама существовал единственный способ узнать, смертен ли человек: выпустить в него стрелу и посмотреть, выживет ли он. В логике Оккама, свободной от общих универсалий и имеющей дело только с индивидуальным и конкретным, единственный способ познания – опыт и наблюдение. Именно это составляет основу современной науки.

Очень важно при этом понимать, что эмпирический подход не гарантирует достоверности полученного знания. С помощью одной стрелы можно доказать, что смертен Сократ, однако это не может служить доказательством того, что «все люди смертны». Сто стрел, от которых падут сто человек, помогут нам построить гипотезу, что человек все-таки смертен, однако для Оккама все гипотезы приблизительны, вероятностны и могут быть легко опровергнуты сто первой стрелой. В этом Оккам видел еще одно важное различие между наукой и религией. Для монаха-францисканца существование Бога было достоверным знанием, наука же состояла из гипотез. Таким образом, по его мнению, наука может лишь допускать большую или меньшую вероятность, а не приводить доказательства.

Нетрудно догадаться, почему философия Оккама наделала столько шуму. На протяжении нескольких веков схоласты спорили о природе универсалий и категорий, и вдруг несколькими росчерками пера Оккам разрушил все, что они построили, и оказалось, что все это было лишь пустой тратой времени и, как жаловался Фома Аквинский, бесполезной грудой словесного мусора.

УИЛЬЯМ СВЕРГАЕТ КОРОЛЕВУ С ТРОНА

Разделавшись с философским реализмом, Уильям переходит в наступление на научные доказательства существования Бога, предложенные Фомой Аквинским и другими учеными-богословами. Мы уже говорили о том, что Фома Аквинский в четырех из пяти своих доказательств утверждал, что причины, по Аристотелю (материя, форма, перводвигатель и конечная цель), создают бесконечную цепочку причинно-следственных связей, в которой не хватает главного звена – первопричины в лице Бога. Кроме того, Уильям оспаривал тот факт, что цепочка причинно-следственных связей ведет к бесконечной регрессии и требует логического завершения. Он предлагал мысленно представить Вселенную, в которой существуют всего три объекта, непрерывно сталкивающиеся друг с другом. Таким образом, они постоянно создают причины (столкновения) и следствия (изменения траектории), но при этом продолжают неизменно оставаться тремя исчисляемыми объектами. Если бесконечной регрессии нет, то нет и необходимости в логическом завершении в лице Бога. Согласно принципу бритвы Оккама, Бог становится той самой сущностью, которую не следует множить без необходимости, а следовательно, довод Фомы Аквинского не может служить доказательством существования Бога.

Что касается «доказательства от степени совершенства» – четвертого доказательства существования Бога, предложенного Фомой Аквинским, – Оккам соглашается с тем, что последовательность, построенная по восходящему принципу совершенствования всего сущего, должна увенчиваться предметом, обладающим абсолютным максимумом тех или иных качеств. Однако он отмечает, что таких абсолютных максимумов – огромное множество, и каждый из них может иметь свое превосходное завершение. Например, Оккам и его современники могли спорить о том, какое здание следует признать самым красивым: собор Нотр-Дам в Париже или Кентерберийский собор, или какую песнь из «Божественной комедии» Данте считать вершиной поэзии. Однако им и в голову не приходило сравнивать между собой Кентерберийский собор и «Божественную комедию». Таким образом, в доказательстве от степени совершенства абсолютным максимумом могло оказаться все, что угодно: человек, бог или осел, в зависимости от того, по какому качеству проводить сравнение.

И все-таки свой последний и решающий довод против доказательств существования Бога Оккам оставил для главного врага науки – телеологии. Напомню, что telos (предназначение), четвертая причина по Аристотелю, в отличие от остальных находится в будущем, а не в прошлом. Помните, предназначение свиньи в том, чтобы быть съеденной. С точки зрения современной науки это кощунство, потому что таким образом полностью нарушается логический принцип причинно-следственных связей: от прошлого к будущему через настоящее. Если допустить, что существуют причины, находящиеся в будущем, то занятия наукой невозможны, поскольку будущее нам недоступно. Однако Фома Аквинский утверждал, что Бог есть telos и конечная цель всего сущего на земле. Если предположить, что он прав, то мир был бы непознаваем для нас, поскольку предназначение Бога непостижимо для человека.

Признавая целесообразность телеологических установок в отношении действий, совершающихся по воле человека, например постройка дома[89], Оккам не соглашался с тем, что события и действия, происходящие независимо от разума и воли человека, могут иметь конечную цель или предназначение. Он заявлял: «Если бы я не признавал высшего авторитета, я бы говорил[90], что его нельзя доказать ни утверждениями, не требующими доказательств, ни опытом, согласно которому каждое действие имеет свое предназначение… таким образом, вопрос “зачем?” неуместен в случае природных явлений»[91]. Он считал, что прошлое и настоящее предоставляют достаточно причин для любого явления. «Вы можете спросить, – продолжает он, – почему огонь нагревает дрова, а не охлаждает их? Я отвечу вам, что такова его природа». Так было покончено с телеологией, и современная наука обрела новое направление – причинную обусловленность[92]. Telos, или конечная цель, стала еще одной лишней сущностью, а их, по мнению Оккама, не следовало множить без необходимости.

Три века спустя великие ученые и философы эпохи Просвещения, или Века разума, как его еще называют, провозгласили, что исключение телеологии из науки – это их заслуга. Однако первым обвинение против телеологии выдвинул Уильям Оккам. Пусть и с меньшей помпезностью, однако кратко и точно он заявил следующее: «Субъект окружающего мира предопределен своей сущностью, а не конечным предназначением»[93]. Без телеологии Бог как первопричина становился сущностью, которую не следует множить. Так последнее доказательство существования Бога Фомы Аквинского утратило свою актуальность.

Расправившись с философским реализмом, то есть опровергнув теорию категорий и пять доказательств существования Бога, многие бы, вероятно, сочли свою миссию выполненной. Однако Уильяму не давала покоя еще одна провокационная задача – разоблачить фокус Фомы Аквинского с главным христианским таинством – евхаристией.

КОРОЛЕВА НАУК НИЗВЕРГНУТА

Вероятно, вы помните, как Фома Аквинский ловко воспользовался теорией универсалий Аристотеля, чтобы сделать таинство евхаристии достоянием христианизированной науки. Номиналистическая философия Уильяма Оккама отрицала существование универсалий. Оставив универсалиям лишь их номиналистическую функцию, Уильям пошел дальше и сократил десять из двенадцати категорий Аристотеля, оставив только две – материю и качество. Снова в дело пошла бритва. Применительно к категории количества он рассуждал так: утверждать, что парные объекты, например два стула, находящиеся в одной комнате, обладают сущностью парности, нелогично, потому что в соседней комнате могут находиться еще два стула, и, убрав перегородку между комнатами, мы получим уже не пару стульев, а четыре. Но разве