— Да, увидел, ты прав. Я увидел ледник.

На следующий день, поев и прибрав в доме, они вышли на берег. Возле лодки расположились снежные псы, которые выжидательно смотрели на людей.

— Может, подвезем кого-нибудь из них? — предложил Данн, и тут же раздались возражения:

— Вот еще. У нас нет места. Пусть сами плывут.

Пока его спутники готовили лодку к отплытию, Данн заметил поблизости старое брошенное судно. При более подробном осмотре дыр в нем Данн не обнаружил. Ни с кем не советуясь, он достал из заплечного мешка веревку, которую всегда носил с собой, продел ее в кольцо на носу найденного суденышка и потащил его к их лодке. Дёрк стал ему помогать. Вдвоем они столкнули лодку в воду, и затем Данн связал обе лодки вместе.

Собаки сгрудились у кромки воды, будто понимая, что происходит.

Юноши расселись в рыбацкой лодке и были готовы отплыть. Все они, кроме Дёрка, недовольно хмурились.

— Собаки не останутся на этом острове, — сказал Данн. — Они хотят двигаться дальше.

— Они утонут в этой старой посудине, наверняка она прохудилась, — предупредил кто-то из островитян.

Самый смелый из псов прыгнул в лодку, потом еще один и еще, пока на борту не оказалось пять снежно-белых животных. Остальные трусливо топтались на суше.

— Вам долго придется ждать, — со смехом сказал им Дёрк. — Сюда по доброй воле никто не ездит.

Но здоровенные псы жалобно скулили и бегали по песку. Больше никто из них не решился прыгнуть в лодку.

Первая лодка — с людьми — отчалила. Гребли все шестеро, и вот лодка с собаками тоже тронулась.

Вода возле ледника была еще холодней, чем возле обитаемых островов. Похоже, любое животное, которое попытается здесь плыть, неизбежно погибнет?

Резвые волны набрасывались на два связанных судна, грозились захлестнуть и перевернуть их. Дул безжалостный ветер. Они проплыли совсем немного, когда одна из собак вдруг прыгнула в воду и поплыла обратно. Люди смотрели ей вслед, но волны были слишком высоки. Вскоре они потеряли ее из виду.

— Утонула, — промолвил кто-то, и все остальные в душе согласились, что, пожалуй, для животного это был более милосердный конец, чем долгая смерть от голода на затапливаемом острове.

Данн вспомнил о своем снежном песике, о том, как щенок тыкался мордочкой ему в плечо.

Приближаясь к своему острову, шестеро путешественников наблюдали за тем, как животные одно за другим выскакивают из лодки в воду, плывут на сушу и исчезают в лесу.

Данн спустился вместе с Мариантой из спальни в общую комнату, готовясь встретить враждебные взгляды, но увидел, что молодых парней, плававших с ним к леднику, вовсю угощают напитками и расспрашивают о походе. Они наслаждались славой, и, когда вошел Данн, его встретили громкими приветственными криками.

Данн не присоединился к своим пяти товарищам, чтобы тем не пришлось делить с ним славу. Он сел с Мариантой. Когда к нему подходили местные жители, хлопали его по спине и поздравляли с возвращением, он говорил, что без помощи остальных ни за что бы не справился.

До сих пор никто из местных жителей еще не плавал к леднику — до тех пор, пока на острове не появился Данн.

Теперь Марианта заговорила о том, что настало время украсить их комнату свадебными букетами и венками. Настало время отпраздновать их союз.

Данн прижал молодую женщину к себе и сказал, что она не должна останавливать его — когда он соберется уходить.

В общей комнате звучали шутки о нем и Марианте, причем не всегда доброжелательные. Кое-кто из молодых островитян надеялся занять место погибшего мужа Марианты и с неприязнью относился к Данну. Он не отвечал на эти подшучивания. К тому же все его мысли были заняты новым походом. Видел ли кто-нибудь великие водопады — там, где Западное море вливается в это, Нижнее? Марианта припомнила, что ее муж как-то собирался сплавать туда, но его отговорили. Общее мнение было таково, что даже в большой рыбацкой лодке придется плыть несколько дней, и неизвестно, есть ли рядом с водопадами острова, где можно было бы отдохнуть. Однако главная причина нежелания куда-либо ехать была все та же: зачем? Разве плохо и так?

В тот день на постоялом дворе долго и возбужденно обсуждалось то несостоявшееся путешествие. Островитяне догадывались, что такая поездка пришлась бы по душе Данну, с его-то тягой к приключениям. Местные жители искренне считали Данна с Дёрком и четверых молодых рыбаков героями. Данн не стал их разочаровывать и говорить, что по сравнению с некоторыми событиями его жизни краткое плавание к леднику не давало никаких оснований хвастаться.

Он начал выходить в море с рыбаками. Они, похоже, сочли, что чужеземец заслужил такое право — ибо дерзнул отправиться увидеть ледник. От рыбаков Данн научился искусству ловить самую разную рыбу и сдружился со многими из них. Но ни на минуту не покидали его мысли о северных берегах и их тайнах. Он надеялся уговорить нескольких мужчин совершить новое путешествие. Он задавал великое множество вопросов, получая в ответ лишь скудные, разрозненные сведения. Полное отсутствие любознательности со стороны островитян выводило его из себя. Зачастую он не мог поверить своим ушам, когда на его вопросы отвечали уклончиво или равнодушно: «Зачем нам знать это?»

Сердце Данна переполняла горечь. Он не мог больше носить в себе это необъятное количество неизвестного. Где-то в глубинах души боль от ограниченности собственных познаний соединялась с некоей закрытой для него самого темой. Он никогда не спрашивал себя, почему ему так хочется знать то, что у всех других людей даже не вызывало вопросов. А дело было в том, что Данн привык к Мааре, которая была такой же, как он, и стремилась понять все, что ее окружает. Здесь, на живописном гостеприимном острове, где единственным отличием Данна от местных обитателей было только то, что они даже и не догадываются, сколь велико их незнание, он вспоминал Маару еще чаще, чем обычно, он тосковал по сестре, видел ее во сне. Марианта говорила ему, что по ночам он зовет какую-то женщину по имени Маара. Кто она, интересно, такая?

— Это моя сестра, — отвечал Данн и видел недоверчиво-вежливую улыбку Марианты.

Эта улыбка воздвигала между ними глухую стену. Данн с неожиданно теплым чувством вспоминал про Гриота: никогда бы тот не улыбнулся так в ответ на его слова о Мааре. Потому что Гриот в свое время жил с ними на ферме.

Боль, которая мучила Данна, была тоской по дому, только он и не подозревал о таком чувстве. У него ведь никогда не было дома, так как же он может тосковать о нем?

Он должен уехать отсюда. И чем скорее, тем лучше, понял Данн, прежде чем разочарование Марианты не превратилось в нечто худшее. И все-таки он тянул с отъездом.

Ему нравилось общаться с девушками, которые помогали Марианте управляться на постоялом дворе. Они были веселыми, задорными, заигрывали с ним и шутили.

— Ну почему ты всегда такой серьезный, Данн? Уж такой серьезный, дальше некуда! Ну же, улыбнись…