Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кажется, ты одержим своей матерью, – хихикает Джейн. – Лечиться не пробовал?
Рави со вздохом потирает лицо:
– Если я скажу правду о своей матери, никто не поверит.
– Мм. – Джейн в задумчивости. – Может, потому, что это твоя собственная, придуманная тобой правда?
– Какого черта ты тут строишь?
– Я делаю зонт, – важно заявляет Джейн.
– Ты что, прикалываешься? – недоверчиво спрашивает Рави. – По-твоему, в этой комнате недостаточно зонтиков?
– Я делаю зонтики, – сухо отвечает Джейн. – И… Это все, что я умею.
Он устало шкрябает голову. Видимо, лег с мокрыми волосами и те высохли, пока он спал, потому что теперь его прическа выглядит крайне забавно: часть волос приглажена, а другая торчит вправо, будто указывает Джейн на что-то.
– Знаешь, кажется, Патрик что-то говорил про тебя прошлой ночью, – говорит он.
– Патрик много чего говорит, – парирует Джейн.
Рави потирает нос.
– Может, он только с тобой такой, – сказал он. – Мне он кажется тихим и сдержанным.
– Он никогда… не признавался тебе в чем-нибудь?
– Странный вопрос, – удивился Рави. – В чем он должен мне признаться? Разве вы не виделись с ним, например, вчера?
– Да. Не важно.
– И Киран о тебе упоминала.
– Ух ты, да ты, видимо, все про меня знаешь! – восклицает Джейн с неожиданной для самой себя язвительностью.
Рави – выпускник колледжа, богатый наследник династии Трэш, но рядом с ним она вовсе не чувствует себя ребенком. Он пробуждает в ней чувство вины, будто она собирается сделать что-то неразумное.
– Ты меня не любишь, да? – усмехается он.
– Я просто работаю, – буркает в ответ Джейн.
– Ага. Над зонтами, в полшестого утра.
– А ты меня отвлекаешь.
Он с любопытством оглядывает комнату:
– Ты правда сделала все эти зонтики?
– Да.
– Как?
– Что значит «как»?
– Ну, как ты делаешь зонтик? С чего начинаешь?
– Я не знаю. – Этот вопрос ставит Джейн в тупик. – Есть несколько разных способов. Я не специалист.
– Как ценителю искусства, – Рави не отступает, – мне любопытно.
– Хорошо, – Джейн смущена, – можешь остаться и посмотреть, если хочешь.
Рави со вздохом зевает, выходит из комнаты, но тут же возвращается и закутывается в одеяло с кровати Джейн. Через дебри циркулярных пил, готовых зонтиков и фрагментов их незавершенных собратьев он с трудом пробирается к полосатому дивану, который Джейн отодвинула к задней стене, и устраивается на нем. Следующие два часа он спит, время от времени просыпаясь от шума пилы и задавая весьма уместные вопросы по технологии изготовления зонтиков.
– Как же держатся спицы, если ты его постоянно открываешь и закрываешь?
Вдруг Рави хватается за голову:
– Я не могу не думать о ребенке Панзавекки. О маленьком Лео, понимаешь?
– Я вставляю небольшой кусок ткани между стыком и куполом зонта в качестве амортизатора, – отвечает Джейн, сосредоточившись на работе своих пальцев. – Это служит своего рода стопором.
Он снова задремал: Джейн понимает это по выражению его лица, которое перестает быть задумчивым. Интересно, не ошиблась ли она насчет положения Патрика в Доме?
– И да, – теперь Джейн разговаривает сама с собой и с Домом, стонущим у нее за спиной, – я тоже думаю об этом ребенке.
Рави все еще спит на диване, а желудок Джейн уже напоминает о том, что неплохо бы позавтракать. Джейн не знает, когда в этом доме завтрак и вовсе не горит желанием столкнуться с кем-то вроде Патрика или Филиппа, поэтому решает отправить Киран эсэмэску с вопросом.
Киран отвечает: «Скоро. Спускайся в приемный зал».
Джейн закрывает Рави в комнате, чтобы переодеться. «Тетушка Магнолия, как ты думаешь, что мне надеть?»
Джейн натягивает жатую красно-оранжевую рубашку с изображением худого морского дракона, черно-белые полосатые джинсы, делающие ее похожей на зебру, и массивные черные сапоги. Рукава закатывает повыше, чтобы ее медуза была хорошо видна.
Теперь Джейн чувствует себя значительно увереннее и, сжав кулачки, двигается вниз, в приемный зал.
Колин, Люси Сент-Джордж и Фиби Окада сидят в дальнем конце длинного стола, молча пьют кофе и едят вареные яйца и тосты. Джейн быстро пробирается на ближайшее свободное место, разглядывая Фиби, которая снова накрашена как на карнавал. Глаза подведены дымчато-серым, на губах темно-фиолетовая помада. Фиби смотрит на нее с агрессивным дружелюбием, Джейн тушуется и сосредотачивается на своей тарелке.
Колин читает газету – настоящую бумажную газету! Интересно, каким образом в этот дом доставляют газеты? Спрятавшись за медовыми локонами, Люси погружена в книгу «Дом радости». Время от времени ее телефон начинает вибрировать, и она просматривает поступившее сообщение. Какие-то люди снуют туда-сюда по приемному залу, переговариваются друг с другом, приносят моющие средства, ведра, вазы, стремянку, регулярно что-то роняя. Праздник уже завтра. Джейн удивилась, что эта небольшая группа за столом и есть гости.
– Кто ходит на эти вечеринки? – спрашивает Джейн. – Нью-йоркские богачи?
– Ага, – мило улыбается Колин, не отрывая взгляда от газеты. – Но не только нью-йоркские. Еще с севера и юга Восточного побережья, и обязательно какой-нибудь иностранец.
– Как же они сюда добираются?
– Обычно на собственных катерах, хотя у Октавиана припасена парочка лодок, вдруг они понадобятся. Есть и сезонный персонал, как видишь.
– Кстати, а где Октавиан? – спрашивает у Колина Фиби. У нее жесткий взгляд. – Мы его до сих пор не видели. Он же не может уехать в праздничные дни?
– Думаю, где-то скрывается, – отвечает тот. – Рави сказал, он не в духе.
– Ах, – фальшиво вздыхает Фиби. – Грустно, хотя и неудивительно. Наверное, это пропажа Шарлотты так на нем сказалась.
– Шарлотта пропала? – поразилась Джейн.
– Я думала, ты подруга Киран. – Фиби удивленно приподнимает бровь. – Она не говорила, что ее мачеха исчезла?
– Обычно мы разговариваем на посторонние темы. – Джейн пытается держать оборону.
– Киран довольно скрытная, – объясняет Колин, – даже с близкими. Шарлотта неожиданно исчезла около месяца назад. Она оставила загадочную записку для Октавиана, и больше о ней никто ничего не слышал.
– Но куда она направилась? – интересуется Джейн. – Разве никто ее не искал?
– Она не сообщила. – Колин пожимает плечами. – Октавиан нанял детективов, и все такое. Прошло несколько дней, и оказалось, что она действительно исчезла. Но ее не очень-то и искали – в биографии Шарлотты есть некоторые расхождения. Возможно, она была мошенницей.