Она подняла шкатулку, которая оказалась на удивление тяжелой, и решила отнести ее вниз, чтобы посмотреть ее содержимое при свете.

Через несколько минут она поставила шкатулку на кухонный стол. Помыв руки, она проверила кухонные шкафы. На кухне Эсме всегда были моющие средства и предметы первой необходимости на случай нежданных гостей.

Стерев со шкатулки оставшуюся пыль, Аллегра поняла, что она сделана из палисандра, а инкрустация из перламутра выполнена в виде окантовки. Бросив грязные бумажные полотенца в мусорную корзину, она подняла серебряную защелку и открыла крышку. Наверху лежал выцветший дневник.

Под дневником было несколько потрепанных мешочков из черного бархата. В одном из них лежало сверкающее ожерелье. Судя по цвету прозрачных кристаллов, оно было бриллиантовым. Надо будет внимательнее осмотреть их утром и отдать ювелиру на оценку.

Вряд ли это все‑таки бриллианты, потому что считалось, что Александра и Эсме разорены. Кто, потеряв все, будет хранить фамильные драгоценности?

В оставшихся мешочках были серьги, брошь, браслет и потрясающее кольцо. Также она увидела более простые, но красивые старинные украшения из жемчуга и граната. Чувствуя себя немного сбитой с толку, потому что она не знала о существовании этих украшений, Аллегра осторожно сложила их в шкатулку. Оставалось только предполагать, что двоюродная бабушка унаследовала драгоценности в какой‑то момент, а потом вышла замуж за богача Ханта и спрятала эти украшения.

Но по‑прежнему непонятно, почему Эсме никогда не говорила об этих драгоценностях и почему хранила их на пыльном чердаке.

Оставив шкатулку на столе, Аллегра прошла по полутемному дому и снова поднялась на чердак, чтобы отыскать портрет Александры. Она перелезала через старый диван, когда услышала какой‑то шорох и замерла. Неужели это крысы? Потом послышался низкий голос Тобиаса:

– Почему нет света?

Аллегра наступила на стопку журналов. К счастью, она держалась рукой за спинку дивана, поэтому не упала.

– Я думаю, перегорели предохранители, когда я включила свет в холле.

Луч света ненадолго осветил Аллегру.

– Я подумал, что‑то случилось. Утром проверю блоки питания. Эту систему устанавливал еще мой дед, ее наверняка надо поменять. – Он осветил комнату фонариком телефона. – Черт побери, а Эсме ничего не выбросила.

– Очевидно, нет. – Она подняла что‑то похожее на кнут для скота. – По‑моему, это не принадлежало Эсме.

Тобиас ухмыльнулся, потом оттащил в сторону большой старый диван и стул.

– Пора отправить это барахло на помойку.

Аллегра чихнула, надышавшись пыли, потом улыбнулась Тобиасу:

– Спасибо за помощь.

– Без проблем. Чтобы прибраться здесь, потребуются недели.

Тобиас направил свет фонаря в угол:

– Это то, что ты ищешь?

Аллегра увидела у стены край картины, закрытой чехлом, и ее сердце заколотилось чаще. Если она не ошиблась, это портрет Александры.

Отодвинув пылезащитный чехол, она осветила фонариком картину и затаила дыхание. Ей показалось, что она смотрится в зеркало, хотя кожа Александры была бледнее, а волосы темнее, чем у нее.

Скорее всего, портрет был написан до замужества Александры. У нее была добрая и слегка озорная улыбка, а в ее глазах плясали искорки веселья. Аллегра не ожидала, что почувствует какую‑либо связь со своим предком, но картина казалась такой реалистичной, будто была написана недавно.

Аллегра посмотрела на руки Александры. Кольца с бриллиантом на ней не было. В то время Александра носила старинные, более изысканные украшения из граната и жемчуга, которые Аллегра видела в шкатулке.

Под светом двух фонарей волосы Александры казались рыжеватыми и сияли. Всем своим видом она напоминала итальянку.

– Она прекрасна, – сказал Тобиас.

Аллегра переполнялась счастьем. Если Тобиас думает, что Александра, на которую она так удивительно похожа, была красавицей, значит, и ее он считает красивой.

Тобиас поднял тяжелую картину и поставил ее у двери.

– Неудивительно, что Джебедайя хотел на ней жениться.

Аллегра нахмурилась:

– Я впервые об этом слышу.

Тобиас подошел к окну и открыл его. Прохладный ветерок проник в жаркое помещение.

– Они спали вместе, и он собирался жениться на ней. Только поэтому он начал с ней бизнес.

Аллегра рассердилась:

– Интимные отношения с мужчиной не являются частью делового контракта, если только…

– Она согласилась выйти за него, – мрачно сказал Тобиас. – Но практически на следующий день к Джебедайе пришел городской адвокат, а Александра с двумя детьми исчезли. Никаких объяснений и прощаний. Адвокат написал ему из Нью‑Йорка о том, что Александра разрывает с ним все деловые отношения. Остальное уже история.

Внезапно вражда между Хантами и Мэллори стала объяснимее. Дело не только в нефтяной скважине, но и в личном оскорблении.

Аллегра уставилась на портрет молодой женщины с волевым подбородком и удивительно решительным взглядом. Она сомневалась, что Александра была охотницей за миллионами.

– Похоже, нам с тобой известны две разные истории. Моя прабабушка, оставшаяся одна после смерти мужа, вырастила двоих детей, которые стали очень успешными. Она умерла в бедности и одиночестве. Я не знаю, что между ними произошло, но Джебедайя наверняка все неправильно понял.

– Не важно, – твердо ответил Тобиас. – Джебедайя пострадал.

Она посмотрела ему в глаза:

– Но потом он женился, а вот Александра так и не вышла замуж. Почему? И если она была такой красивой и алчной, зачем ей спать с хозяином ранчо? Если уж на то пошло, зачем ей вести с ним бизнес? В этом нет смысла. Чтобы разбогатеть, она могла выйти замуж за богача.

– Ты бы именно так и поступила?

Внезапно разговор стал слишком личным. Аллегре было не по себе. Она годами терпела мужчин, которые считали ее либо охотницей за миллионами, либо красивой игрушкой.

– Ни в коем случае. – Сделав глубокий вдох, она попыталась успокоиться. На чердаке было так жарко, влажно и пыльно, что ей стало трудно дышать. Решив забрать картину в другой раз, она вышла за дверь и начала спускаться по темной лестнице, освещая ее фонариком от телефона.

У нее за спиной щелкнула закрывающаяся дверь чердака, послышались шаги Тобиаса. Ей стало тошно оттого, что с ней обращаются как с дешевкой. Спустившись с лестницы, она повернулась и ткнула пальцем ему в грудь.

– Я не понимаю, как ты можешь такое говорить. Ты ничего обо мне не знаешь. Я окончила университет, потому что не хотела сидеть дома и красить ногти и быть у кого‑то на содержании. Я предпочитаю зарабатывать сама.

– И контролировать своих мужчин, как Майка?

Она сдвинула брови:

– Почему ты решил, что я его контролирую?

– Он твой сотрудник. Я бы никогда не согласился на такие отношения.

– Интересно, – парировала она. – Скажи мне, а какие, по‑твоему, отношения идеальные?

Тобиас уперся рукой в стену у ее головы. Она услышала запах его тела и