Тяжело вздыхаю, отворачиваясь к окну. Говорить правду не хочется. Он сразу даст заднюю. Скажет, чтобы свернула лавочку. Еще и университет придется бросить, а я не хочу. Мне нужен диплом. Что бы я сейчас не делала, а о будущем стоит задуматься.

— Нет. Все отлично. Он почти купился.

— Почти?

В голосе брата проскальзывает не просто вопрос, а напряжение. Еще бы. Ни ему, ни мне не приносит удовольствия данная затея с втиранием в доверие. И он еще не знает, что я натворила. На что подписалась ради того, чтобы получить информацию.

— Да, а ты думал, что мажористая задница в меня в липнет с первого взгляда? Они девчонками играют, если ты забыл? Или напомнить?

— Не напрягайся. Помню я.

Бурчит недовольно. Стул скрипит. Поднялся. Разминается и тяжело дышит. Я же прокручиваю в голове разговор с пернатым. Хорошо, что он мне не поверил. Играть во влюбленную дурочку я бы долго не смогла. Да, что говорить?! Я бы вообще не смогла. Был бы на его месте кто-то другой, возможно все бы повернулось иначе. Тут же иной случай.

— Что с коленом?

Поворачиваюсь к Арсу, нежась в кресле-мешке. После нахождения под пронизывающим ветром сидеть в любимом папе-пуфе не просто наслаждение, а настоящий рай.

— Все так же.

Ответ сквозь зубы. Старается выглядеть мужественно, вот только я знаю, насколько тяжело брату это дается. Все из-за мерзкого случайного события. Так все говорят. Прикрывают реальность идиотскими определениями. Только в нашей семье все не случайно. Намеренно. С нами так поступили намеренно. Показали место. Как ни странно, получилось эффективно. Папу так вообще скосило в грязь.

— Лекарства купил?

— Нась, иди к себе.

Кривится и поворачивается спиной. Понимаю, что разговаривать о своей травме он не хочет, но и не беспокоиться не могу. Грудную клетку разрывает от эмоций. За всех больно. Обидно.

— Арс, говори. Если надо, то я сбегаю.

— Мелкая, отвали!

Рявкает. Может, на кого-то бы его грубость и оказала эффект. Я же в рядах исключений. Привыкла. Хочется пожать плечами, но я поднимаюсь и иду в кухню. Отца нет. Наверное, снова пытается стать нормальным. Скорее всего нашел подработку. Так всегда. Протрезвеет. Поймет, что денег на адское поило больше нет, и никто ему их не даст, и идет зарабатывать. Первая получка становится последней. Редко кто-то держит у себя пьяниц. По крайней мере. в нормальных местах таких сотрудников не приветствуют. И все по кругу.

Арсений уже забил на его выкрутасы. Единственное чувство, которое у него вызывает отец, это омерзение. Братишка с травмой смог переступил через жалость к себе, а вот наш папа не смог. На это больно смотреть, но я все же надеюсь, что после того, как справедливость восторжествует, наша жизнь изменится.

Открываю все шкафчики, игнорируя бумажный пакет, который оставила на столе. Аромат из него нереальный. Желудок стонет от желания. Слюну то и дело сглатываю.

Проверяю, что у нас есть. Не густо. Но обед есть с чего приготовить. Механически выполняю действия. На рынок успела заглянуть и немного почистить прилавки. Глаза боятся, а руки все равно делают. Без овощей не остались. Быстро орудую ножом, пока варится гречка. Арс любит овощи. Мяса нет, зато полезный почти ужин готов.

Во время готовки стараюсь не думать. Ни о чем. Иначе разнесу все к чертям. Ситуация бредовая, но нужно выползти из нее победителями.

— Я думал, ты уже разучилась готовить.

Арс появляется внезапно, когда я уже накрываю на стол. Всегда так. Приходит на запах еды. Садится и сразу уплетает гречку с овощами за обе щеки. Я же ковыряюсь ложкой в обеде. Невольно вспоминается, как мы все собирались за столом. Ком в горле.

— Пончики, — Арс говорит с набитым ртом, — зачет, мелкая. Где взяла?

— В кофейне стырила.

Брат с аппетитом жует. Кивает. Уже не обращает внимания на то, как я добываю продукты. Нет. Если есть деньги, то я, как все нормальные граждане, покупаю. Редко, но все же…

— Через пару недель уже можно будет на могилах прибраться. — Говорит спокойно, словно обычную тему обсуждаем. — Или рано? Через три самый норм.

— Хорошо.

Все-таки проглатываю тугой комок вместе с глотком чая. Вкуса нет. Настроения тоже. Пялюсь не пончик, который мне пихает брат, и вспоминаю о птичке. Договор с ним никто не отменял. И будто напоминание о содеянном, приходит сообщение в мессенджер.

Пернатый: На месте. Жду тебя, сорока.

Глава 26

POV Анастасия

Сидим в Лексусе уже минут пятнадцать, за которые я успела убить себя мысленно тысячу раз. Птичка же словно не замечает, насколько сильно меня напрягает своими надоедливыми вопросами. Он продолжает задавать их снова и снова, получая одни и те же ответы.

— Задолбал, пернатый.

Откидываюсь на спинку сиденья и стекаю по нему вниз, глядя в лобовое стекло. За ним темнота. На дворе вечер. Вдалеке горит одинокий фонарь. Его можно сравнить с моей надеждой на то, что этот мажор вспомнит те события. Все благоволит. Место. Время. Даже долбанный снег и тот падает с неба. Звезды, чтоб их, сошлись ради такого момента! Но нет! Птичка лупает глазками и продолжает свой терроризм.

— Мне нужно знать наверняка, потому что лажу батя за версту почувствует.

Уже напряженнее говорит Орлов, а я пожимаю плечами, не смотря на него. Его идеальный вид подбешивает. Голосок еще этот вибрирующий. Рожа так и требует кирпича. Ух-х-х… Боже, дай мне терпения!

— Затея так себе, пернатый, — издевательски изгибаю брови, нарываясь на злобные голубые глазки, которые в мое лицо буквально впиваются, даже кожу жечь начинает, — представишь ты меня своей девушкой, и что дальше? Нас раскусить проще простого. Стоит задать один не тот вопрос, и все! Поплывет картина маслом.

Фыркаю для убедительности, но на пернатого моя речь не возымела эффекта. Он уперто настаивал на своем.

— Повторяю еще раз, — выдыхаю с шумом, — не сможет он пробить меня по своим базам.

— С какого черта такая уверенность?

— С того, что никто не пробил, и у твоего супермена-папашки вряд ли получится.

— Ну, да.

— У тебя ведь не получилось.

Обворожительно улыбаюсь блондинистому, который замолкает. Смотрит на меня. Готова поклясться, что и он меня готов убить прямо здесь и сейчас. Только птичка разводит руки в стороны. Перестает на меня глазеть. Даже легче становится, а то порой мажористая задница так смотрит, что хочется провалиться под землю прямиком на стол к сатане.

— Ты можешь быть проще?

Выпрямляюсь и непонимающе моргаю, пока мажорик хмурится, рассекая