Бр-р, ощущение, что тот колдун тут рядом.

Книгу передают мне. Подношу ее к свету, но край книги начинает рассыпаться.

— Ой,  — я вновь подтягиваю ее во тьму.

Все прекращается.

— Дайте сюда, — Вэйланд отбирает у меня книгу.

Проходит к ней к двери. Высовывает наружу маленький краешек, и та вновь начинает рассыпаться.

— Значит, мы ее вынести не сможем, — дает свой вердикт.

— А у вас лимонной кислоты нет? — я вновь вглядываюсь в пустые страницы. — Ну или карандаша?

А то еще будет думать, что я подсказываю вещи, которыми можно уничтожить книгу еще. Кроме той, что ее отсюда вообще нельзя вытащить.

— Есть, — он достает из кармана грифель и смотрит на меня.

— Трите, — показываю глазами на лист бумаги.

На меня вновь смотрят недоуменно. Я беру его за руку и замираю. Горячая волна проносится по телу. Мозг будто отключается. Перед глазами какая-то пелена. Я будто ныряю под воду.

— Эй, Рита, остановитесь.

Я хлопаю глазами, недоуменно глядя на Вэйланда. Холодный взгляд морозит меня.

Мои пальцы цепляются за его ремень, пока его руки удерживают меня на расстоянии.

Ворот рубашки распахнут. Да и вообще он выглядит так, будто на известного блогера напала стая фанаток.

— Упс. Я не хотела, — отстраняюсь от Вэйланда.

Ну надо же, господин айсберг может проявлять эмоции.

— Тут грязно и вообще… — продолжаю я, пока меня все еще удерживают на расстоянии. — Точнее, я вообще не хотела этого.

Меня отпускают. Мужчина скрещивает руки на груди, не сводя с меня взгляда. И молчит.

— Что? — под его взглядом становится не по себе.

Вот умеет он так смотреть, что хочется признаться во всех грехах, даже тех, что произошли  в младенческом возрасте.

— Со мной опять что-то не так? — хмурюсь я, продолжая расспрашивать мужчину.

— Не совсем. Но, судя по всему, ты пользуешься непроизвольно своими функциями.

Я недоуменно смотрю на него.

— В смысле? — глаза округляются.

— Ты кукла, созданная для удовольствия… человек, из которого сделали куклу, — тут же поправляется Вэйланд. — Значит, он в тебя успел вложить некоторые особенности, которые должна выполнять кукла по отношению к своему хозяину. Будучи включенной. Обычно это делается через контроллер, но у тебя всё включается самовольно.

Я хлопаю ресницами, не понимая, о чем он.

— Ничего не поняла.

— То, что ты на меня накинулась и чуть не раздела здесь, — спокойно продолжает он, – одна из особенностей кукол для наслаждения. Порой кукла сама может проявлять инициативу, если хозяин ее так настроит.

— Но это вообще ненормально! — возмущаюсь я. — Я не намерена к вам инициативу проявлять.

Мне кажется, или он хмурится? Потому что я замечаю на его вечно спокойном лице какие-то движения.

— Я дома разберусь, можно ли это убрать, — цедит он сквозь зубы. — А сейчас я попробую прочесть, осталось ли что-то на этой бумаге.

Для этой цели он достает из кармана линзу, которой осматривал меня. Обалдеть. То есть то желание, что я испытывала в примерочной, это все колдун наделал. Фух, это радует. Точнее, совсем не радует. Я же так и ночью могу ненароком залезть к Вэйланду, а там господин айсберг и вовсе приморозит меня. Вон как смотрит постоянно. С таким взглядом не близостью надо заниматься, а на мясном рынке говядину разделывать.

Да и вообще, какая близость с незнакомым человеком?

Вэйланд прикладывает к глазу свою линзу и направляет ее на открытую книгу. Лазурное свечение срывается со стекляшки.

И прежде чем я успеваю сообразить — раздается жуткий треск. Что-то лопается. Вэйланд ругается. В воздухе разносится запах крови.

Струйка крови течет из глаза мужчины. Он хочет коснуться глаза, но я, сама от себя не ожидая, рявкаю:

— А ну, отставить! Глаз не трогать.

Вэйланд так и замирает с застывшей в воздухе рукой возле глаза. Интересно, он мой приказ послушал или от неожиданности так? Пятно на руке появилось, может я ему и приказывать могу?

Сама же осматриваюсь. Где-то тут было подобие раковины, откуда колдун порой наливал воду. Чистую, само собой, потому что то и дело умывался там.

Нахожу и включаю ее. Так, теперь надо найти чистую ткань.

— И что вы собрались делать?

— Глаз не трогайте. А то попадет туда что.

Самая чистая у меня тряпка — та, что рубашка. Я срываю с трудом клочок и мочу ее в воде.

— Садитесь, — показываю на стул. — Не бойтесь, это просто вода. В ней колдун мылся. Точнее, не прям в этой. Боже, что я сегодня несу. В общем, это чистая вода.

Холодный взгляд вновь пронзает меня насквозь, когда я становлюсь перед мужчиной. Линза лопнула. Ее осколки торчат вокруг его глаза. веко закрыто. Я касаюсь мокрой тканью и провожу там, задевая крошку. Ее я счищаю.

— Вот капец, — выдаю я. — Надо бы пинцетом подцепить осколки.

Он так близко, что я ощущаю его горячее дыхание, скользящее по моей шее. Вновь протираю кровь возле глаза и замираю. Нет, уже не от того, что он рядом, а от того, что происходит на его лице.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Маленькие осколки будто выскакивают из кожи, и едва заметные ранки затягиваются в одну секунду.

— Это что такое? — шепчу я, вновь глядя ему в глаза.

— Кровь хоть вытрите, — говорит Вэйланд.

Его взгляд опускается мне на губы, а я вытираю остатки крови.

— У вас все зажило, — констатирую факт. — Как такое возможно?

— Никогда драконов не видели? — он вновь прищуривается.

— Нет, — говорю я.

— Откуда же вы?

Кровь в жилах холодеет.

— Амнезия, — я тут же отвожу взгляд. — Я не помню, откуда я.

— Да? Жаль. Можно было отдать вас какому-то родственнику.

Я на секунду представляю, как появляется Вэйланд у меня дома. Смотрит на родителей своим холодным взглядом.