– Это одно и то же, и вы прекрасно об этом знаете. Так что не притворяйтесь.

– Я просто интересуюсь… – Лорд Грейхок пожал плечами.

«Мной или моим увечьем?» – подумала Кэтрин. Ей очень захотелось об этом спросить, но она сдеражалась.

Они надолго умолкли, а минут через пять Кэтрин взглянула на дядю и спросила, нравится ли ему ужин. Тот улыбнулся и утвердительно кивнул. А граф снова заговорил со вдовствующей графиней и миссис Хеншо.

Через некоторое время слуги вновь собрали пустые тарелки, после чего перед Кэтрин появился аппетитный кусок тушеной оленины в темном луковом соусе.

Откусив кусочек, Кэтрин посмотрела на лорда Грейхока, резавшего мясо. Ей очень понравилась сила, которую она заметила в его руках, когда он орудовал ножом и вилкой. И нравилось, что у него был такой здоровый аппетит.

Она едва успела съесть три кусочка, а его тарелка уже опустела. Кэтрин никогда не видела, чтобы кто-либо из ее знакомых джентльменов резал мясо с таким удовольствием, как граф Грейхок. Отложив нож и вилку, она сказала:

– Вы ели так, словно смертельно проголодались, милорд.

Он утер салфеткой губы и смущенно улыбнулся.

– При таком угощении, как это, мисс Райт, я и впрямь чувствую голод. Поверьте, это мясо – лучшее из всего, что мне довелось попробовать с тех пор, как я покинул Лондон. Надеюсь, вы извините мне недостаток манер.

– Знаете, милорд, мне очень понравилось наблюдать за вами, – с улыбкой ответила Кэтрин. – Вы ели с таким удовольствием…

Граф взглянул на ее тарелку.

– А вы едва коснулись своей порции.

– Ох, боюсь, это обычная история. К тому времени, как я съедаю суп, овощи, фрукты и рыбу, у меня уже не остается места для главного блюда ужина и для десерта.

Граф с пониманием кивнул и тут же спросил:

– А что будет сегодня на десерт?

– Хлебный пудинг с инжиром.

– Жду с нетерпением, – отозвался граф.

Кэтрин взглянула на свою тарелку и, не подумав, спросила:

– Хотите прикончить мою оленину?

Лорд Грейхок в удивлении вскинул брови.

– А удобно ли обмениваться тарелками на званом ужине у вашего дяди?

Кэтрин поджала губы.

– Нет-нет, конечно же, нет. Даже не знаю, почему я спросила… Как странно…

Тут граф оглядел стол и тихо проговорил:

– Все заняты разговорами, – в голосе его появились озорные нотки, – так что не думаю, что кто-нибудь что-либо заметит.

Кэтрин задумалась. Сколько она себя помнила, ей никогда не доводилось совершать постыдных поступков за столом у своего дяди. Однако же… Отбросив здравый смысл, она вдруг выпалила:

– Тогда давайте сделаем это!

Они одновременно подняли свои тарелки. Кэтрин первая схватила тарелку соседа, и все пока что шло хорошо. Но затем, когда граф взялся за тарелку девушки, его пальцы легли поверх ее руки – и оба замерли, держась за тарелку Кэтрин. От этого прикосновения пульс ее участился, груди напряглись, а по телу вновь пробежали мурашки. Девушка затрепетала, и у нее перехватило дыхание. Она попыталась отвести от графа взгляд, но, казалось, какая-то магическая сила заворожила ее, заставляя смотреть в его непостижимые глаза.

А потом она вдруг почувствовала, что он также был потрясен тем, что возникло между ними от этого случайного соприкосновения их рук. Наконец граф взял у нее тарелку, и его пальцы медленно скользнули по тыльной стороне ее ладони.

А в следующее мгновение Кэтрин вдруг заметила, что миссис Хеншо, широко раскрыв глаза, таращилась на нее с раскрытым ртом. Взглянув на дядю, девушка увидела ту же картину. И не было ни малейших сомнений: если бы она сейчас посмотрела на вдовствующую графиню Литтлхевен, то увидела бы такое же искаженное ужасом лицо. Да-да, ее совершенно недопустимое поведение за столом было замечено!

Стараясь скрыть румянец, вспыхнувший на щеках, Кэтрин поднесла к лицу салфетку и тихонько откашлялась. А лорд Грейхок, скрывая смущение, потянулся к бокалу с вином.

Но вовсе не осуждающие взгляды окружающих стали причиной того, что щеки Кэтрин запылали. Нет-нет, ее ужасно смущало то, что произошло между ней и графом. Ведь она увидела в его глазах… О боже, лорд Грейхок смотрел на нее с откровенным вожделением! Более того, она чувствовала, что хотела того же…

Но что же ей теперь делать? Ведь ее неудержимо влекло к графу, которого называли «чудовищем».

– Доброй ночи! – крикнула Кэтрин и помахала Пенни, усаживавшейся в карету.

– Это последняя из наших гостей? – спросила леди Лиола, стоявшая рядом с племянницей на ступеньках перед парадным входом.

– Из наших – да, – ответила Кэтрин, взглянув на противоположную сторону улицы. – А кое-кто из гостей дяди Куиллсбери еще здесь. Я вижу три кареты, ожидающие хозяев. Но, может быть, там есть еще и те, которые не видно отсюда из-за кустарника.

– Наверняка герцог уже скоро будет готов ко сну и погонит их всех прочь, – проворчала тетушка. – И вообще, не будем за него волноваться. Давай вернемся в дом, и ты расскажешь мне о своей беседе с печально известным графом Грейхоком. Знаешь, я ведь только сегодня утром узнала, что он вернулся в Лондон. Но я понятия не имею, как долго он уже здесь. Разумеется, я отправила ему приглашение, хотя никак не предполагала, что он ответит согласием. Более того, он ответил немедленно – прислал записку, представляешь?

«Вероятно, потому, что изголодался по вкусной еде», – мысленно улыбнувшись, подумала девушка. А тетя, немного помолчав, добавила:

– И я решила посадить его рядом с тобой.

– Но почему вы так решили? – полюбопытствовала Кэтрин.

– Ну… так было легче всего избежать нарушения всей моей системы размещения гостей, – ответила леди Лиола. Снова помолчав, она заявила: – Но сейчас я думаю, что, возможно, ошиблась. Наверное, не следовало сажать его рядом с тобой.

– Почему вы так считаете? – спросила Кэтрин, хотя была уверена, что знала ответ на этот вопрос; она видела, как леди Литтлхевен склонилась к уху тетушки и довольно долго что-то ей говорила.

Тетя пристально посмотрела на нее своими проницательными зелеными глазами. Потом тих спросила:

– Так вы с графом и в самом деле обменялись тарелками?

Кэтрин поставила бы все свои карманные деньги на то, что тете про них насплетничала вдовствующая графиня Литтлхевен. Тем не менее она спросила:

– Кто вам об этом доложил? Леди Литтлхевен или миссис Хеншо?

– Обе, – последовал ответ.

«О господи»! – мысленно воскликнула девушка. Что ж, теперь ей придется признаться в столь вопиющем нарушении приличий.