– Упс, – произнес Тайгер.

Мубин грозно повернулся к нему:

– Что, опять?

– Я был с головы до пяток в грязи…

– Тебе полностью все ясно про мост? – вмешалась я, переводя разговор в другое русло. К тому же я вправду хотела наконец увидеть подробный план действий, не говоря уже об оценке вероятного риска.

– Я над этим работаю, – сказал Мубин. – Правда, если Витки Диббла так и не удастся запустить, придется вкалывать всем. Иначе в один день не управимся.

– Леди Моугон собирается пробиться к ним сегодня еще до полудня.

– Старое пугало заделалось хакером? Намерена вскрыть Хранилище Диббла? – недоверчиво улыбнулся Мубин. – Ладно, лучше уж она, а не я.

И он глубокомысленно покивал головой. Вскрытие хорошо поставленного заклятия было действительно занятием не для слабонервных. Волшебники ревниво ограждали свои секреты и нередко расставляли ловушки для тех, кто решился бы воспользоваться их трудами.

Мы проводили Мубина до дверей. Он что-то ворчал себе под нос и оставлял липкие следы на дубовом паркете.

– Нам пора, – сказала я, поглядывая на часы. – Проверим, как дела у леди Моугон. Только не вздумай брякнуть при ней, что гонорар за колодезную эпопею пролетел мимо!

– А что это вообще такое? – спускаясь вниз вместе со мной, спросил Тайгер. – Витки, Хранилище… Диббл какой-то?

Учения пареньку предстояло лет на десять. А времени для завершения образования оставалось всего два года. Основным преподавателем выпало быть мне, и учтите, что некоторую часть материала я и сама не успела усвоить. Веселенькая перспектива?

– Речь идет о заклятии, разработанном Необыкновенным Чарльзом Дибблом, – пояснила я. – Во дни, когда магическое поле только начало оскудевать, Великий Замбини задумался о способах накопления и сохранения еще остававшейся магической энергии. Необыкновенный Диббл сам нечасто занимался практической магией, он больше писал заклинания для других. В частности, он разработал весь комплекс заклятий, на которых в сороковые годы работала мобильная сеть компании «Электромагия Инкорпорейтед». Позже он занимался магическими аккумуляторами. К тому моменту, когда Замбини обратился к нему с просьбой построить Витки, он давно уже отошел от дел… Короче, благодаря Дибблу все здание служит чем-то вроде аккумулятора, который заряжается от фонового поля, а потом отдает энергию.

Тайгер с новым интересом огляделся вокруг, словно силясь понять, каким образом от него ускользнуло нечто такое важное и масштабное. Потом спросил:

– Ну и где они?

Я сделала широкий жест, долженствовавший охватить все Башни в целом.

– Витки, – сказала я, – не являются чем-то таким, что можно пощупать. Это что-то вроде постоянно циркулирующего поля отрицательной волшебной энергии, способного вбирать, хранить и по команде отдавать серьезные магические заряды. Эти заряды можно использовать как угодно. Хочешь – пробивай дырки в камне, хочешь – твори что-нибудь прямо из воздуха. Емкость наших «батарей» составляет четыре гигашандара.[19]

– А на что может хватить гигашандара? – спросил Тайгер. Он вообще был неиссякаемым источником вопросов.

– Гигашандар – это миллион шандаров. Или, если пользоваться старыми имперскими единицами, около двадцати шести соборо-миль, то есть…

– То есть можно передвинуть собор на двадцать шесть миль?

– Или двадцать шесть соборов – на одну милю. Быстро учишься, Тайгер. Другой эквивалент – перемещение церкви средней величины на пятьсот миль. А легкий павильон для крикета можно забросить аж в Мельбурн.

– Зачем?

– Вообще-то незачем.

– То есть получается, что четырех гигашандаров хватит на передвижение одного собора… погоди-ка… на сто четыре мили?

– Ну да, типа того, правда, если перенести собор за границу, бюрократы с ума сойдут. Понадобится такое море бумаг, что и в Монмут удрать не успеешь.

Тайгер некоторое время молчал. Потом произнес:

– Теперь ясно, почему у нас в прейскуранте нет графы «перемещение соборов»…

– Верно подмечено. Так вот, Диббл помер двадцать шесть лет назад, причем аккурат когда занимался сервисным обслуживанием своего заклятия. Так оно и осталось в режиме ожидания, причем с защитой от постороннего доступа. Теперь у нас есть большущий аккумулятор, а зарядного устройства к нему нет. Пока магическое поле пребывало на минимуме, это не имело большого значения, потому что крупные заказы нам все равно не светили. Но теперь поле мало-помалу восстанавливается, то есть, сам понимаешь, Витки очень даже не помешало бы запустить снова по полной. Нам ведь предстоит заниматься не слабой работой – рыть каналы, прокладывать железные дороги… мегалиты ставить по кругу…

– Въехал, – кивнул Тайгер. – У этой штуки только название не очень кайфовое. Ну нет бы «Витки Заргона» или там «Инвертеры Знорффа»! А тут – Диббл какой-то…

– Значит, Диббл – недостаточно клево?

– По мне, довольно глупо звучит.

– Может, и так, – ответила я. – Такова жизнь, знаешь ли. Диббл их изобрел, по нему и называются.

Мы пересекли вестибюль и вошли в Пальмовый Дворик. В золотую эпоху гостиницы «Мажестик» это и правда был чудесный садик под крышей. Экзотические растения, рослые пальмы, чистые пруды, заросшие лилиями, с крупными декоративными карпами, скользящими в глубине… Знатные постояльцы обменивались сплетнями, попивая за маленькими столиками душистый чай, и внимательные официантки как из-под земли вырастали по малейшему жесту гостей…

С тех пор тут все изменилось.

Вот уже много лет здесь не ухаживали за тропическими растениями и не развлекали гостей. Стеклянные лепестки высокой купольной крыши частью потрескались, частью просто отсутствовали, а на полу стояли ведерки, в которые во время сильных дождей стекала вода. Мраморный пол вспучился и утратил былую белизну. Большой фонтан посередине давным-давно пересох…

Около него-то и стояла леди Моугон. Она успела переодеться, сменив обычные черные кринолины на совсем уже похоронные, и это говорило о ее серьезных намерениях. Непроглядно-черное платье превращало ее в этакую дыру в ткани мироздания, вырезанную по форме леди Моугон. Если слишком долго смотреть, можно было заработать головокружение.

– Ты меня даже не поблагодарил за то, что подставила тебе стог, Проунс, – сказала она.

– Спасибо большое-пребольшое за то, что не дали страшной смертью погибнуть, – сказал Тайгер, успевший усвоить, что спорить с Моугонихой было все равно бесполезно.