Таким образом, от рынка, бизнеса, выигрывает не только экономика, но и всё общество в целом.

— А ты уверен, что все должны заниматься бизнесом?

— Не все должны заниматься бизнесом, но каждый должен найти свой талант и дорогу, по которой нужно идти.

— Я в чём-то могу согласиться с тобой, но не во всём.

Они шли вниз по компросу, тема какая-то неприятная, подумалось Варваре. Из кафешки доносились звуки музыки и знакомый голос: «Обернуться бы лентой в чужих волосах, плыть к тебе до рассвета, не ведая страх, шёлком в руки родные опуститься легко — вспоминай мое имя, прикасайся рукой».

— Тебе нравится Хелависа? — Она посмотрела на Влада.

— Хелависа?

— Группа «Мельница».

— Не слышал. Но вот концерт скоро будет в городе. Я больше про Rammstein. Здорово так мозги прочищает. Слова в целом понятные. Ролики жёсткие. Получается чётко, по полочкам. Язык тоже способствует. Вообще, как стал слушать, понял, что это, что мне нужно. Если хочешь, я возьму билеты на Хелавису.

— Это было бы здорово.

— Слушай… Может, ко мне? Закажем пиццу, у меня есть чудесный чай. Я не спрашиваю про алкоголь, сам практически не пью, но если хочешь, купим вино, какое тебе нравится, сейчас пойдем обратно к башне смерти, мимо магазина «Адвокат». Сам не сильно разбираюсь в винах, к сожалению.

Варвара немного задумалась. «Он предлагает пойти к нему в гости. В целом мой дом ближе в два раза. Ясно, что я уже не девочка и бояться чего-либо в этом роде не приходится. Ясно, что всё может кончиться либо романтично, либо банально». Почему вдруг отношения на телесном уровне стали для неё банальными, Варвара объяснить не могла.

Глава 17

…Чудесный вечер всё-таки омрачился. Сосед Влада неожиданно начал буянить, хотя до этого спал. Романтическая атмосфера была сорвана. Варвара стала собираться. Влад напрашивался на проводы, но настроение уже улетучилось.

Когда она пришла в свою одинокую квартиру, в голове всё ещё крутились обрывки фраз и картинки увиденной обстановки.

… Комнаты, в которых жил Влад, её удивили. С одной стороны, они были аскетичны, местами даже педантичны. А с другой стороны, тут и там могли неожиданно встретиться различные безделушки или странные, на её взгляд, предметы. Что она ещё заметила, так это книги. Старые такие, собрания сочинений, у её родителей тоже хранились как реликвии. Она всегда подозревала, что все эти собрания сочинений были в Союзе как бы индикатором интеллигентности. Ну, еще и того, что у тебя есть блат. Но всегда можно было понять, книги есть, потому что у тебя есть знакомые продавщицы, или книги, потому что ты стоял в очереди и тебе улыбнулась удача, чтобы выиграть подписку на собрание сочинений.

И вот среди всего этого Варвара заметила бутылочки с эфирными маслами, странные статуэтки из дерева, чётки. Чётки привлекли её внимание, они были из лунного камня, со вставками чёрного агата. Она не слишком разбиралась в этом. Дожидаясь, пока Влад приготовит чай, она непроизвольно взяла чётки в руки и начала перебирать. На одной из бусин она увидела инициалы «Я.С.». Наверное, авторская работа.

Потом она отвлеклась, разговор был мягкий, тягучий, не о политике, не о тяжёлой жизни, а о том, кто что слушает, читает, как проводит свободное время.

Оказывается, он любит Терри Пратчетта, и кто-то прозвал его «Мором», то есть учеником Смерти. Влад смеялся, когда это рассказывал.

«Понимаешь, Мор — это, по сути, молодой человек, который ни на что не годится. То ли у него руки колесом, то ли что, не помню уже. В общем, в работники его не берут. И только Смерть — это мужчина, так заведено в английском языке. Смерть выполняет свою работу, по сути, кому пришёл срок, того настигает Смерть. Мор выполняет роль помощника, но постепенно забирает власть. Смещает, так сказать, хозяина, и начинает местами играть не по правилам. Да, кстати, Смерть выполняет тоже ведь чью-то волю. Как-то выскочило из головы, откуда же поступает сообщение, что нужны услуги Смерти. А, в песочных часах кончаются песчинки. Кстати, всё это близкие и похожие метафоры у многих народов. Везде есть какая-то предначертанная судьба, везде есть время, которое отмеряно. Кстати, мойры, которых ты любишь, туда тоже вполне вписываются. Сидят старушки, ткут что-то там. А потом одна решает — всё, пришло время. Кажется, эта старушка щёлкает ножницами, и нить, которую вряла та, что с веретеном, обрывается. Так вот, у Пратчетта Мор не хочет мириться с какой-то такой ролью шестёрки и беспрекословного слуги. Он там влюбляется и старается спасти любимую. Романтический такой образ и противостояние системе», — сейчас эти рассуждения всплыли у Варвары чётко, словно высеченные в камне. Она представила эти слова, произнесённые в странном интерьере прошлого века. Слова, которые вырвались, словно птицы, выпорхнули в виде желания свободы.

Ей было с ним легко. Даже не потому, что Влад умел слушать. Последнее время она стала замечать, что интуитивно понимает, когда человек слушает, потому что ему интересен собеседник, а когда — чтобы произвести впечатление слушающего человека. Но, возможно, она ошибается, и ей просто кажется, что Влад заинтересован.

Ещё она обратила внимание, что неловкое столкновение, когда они одновременно заходили в квартиру, вдруг смутило Влада.

Сосед стал греметь за стенкой в самый неподходящий момент. Будто знал, что здесь происходит что-то крайне интимное. Именно интимное, хотя они были в одежде, Влад всего лишь держал её за руку, но их лица были близко, настолько близко, что различалось дыхание в виде струйки воздуха, приятно щекочущего щёку и ухо. Влад ей шептал что-то нежное, она сейчас даже не помнит, что. Но всё это произвело на неё впечатление. Когда она уходила, она так и сказала:

— Можешь считать меня идиоткой, но ты произвёл на меня впечатление.

— А что это значит? Ты убегаешь, даже отказываешься, чтобы я проводил тебя.

— Давай я объясню потом.

И она выскочила в темноту с яркими огнями главного проспекта города, напоследок чмокнув его по-дружески в щёку.

… Варвара сидела дома, в кресле, мечтательно перебирая, как камушки, сказанные слова и вспоминая ощущения прикосновений. Зазвонил телефон.

— Алло, Варвара? Это Виктор Николаевич. Удобно говорить?

— Да, конечно.

— В общем, прорабатываем Чеснокова, пока ничего интересного. Почему звоню, может, раз его дочь училась с тобой, что-то слышала или знает. Стали наводить справки в лингвистическом лагере, в общем-то, не так давно он там работал, снимал видео с мероприятий, фото.

— Ну, так известно вроде это было.

— Тут немного другое. Он где-то полгода назад ушёл в