Однако мой протест был не услышан. Профессор строго ответил, что хочу я того или нет, а смириться с этим придется. У нас всего два ночлега — для мальчиков и девочек.

— Но конечно я могу устроить тебе общий ночлег с Франом, — едко проговорил Крэйф, лишь на мгновение останавливаясь в «дверях» палатки.

Понятное дело выбирать не приходилось. Я смолчала…

Шестикурсница тоже особо не горела желанием со мной спать. Пока я мучилась от жара — Крэйф заверил, что беспокоиться не о чем, так действует лекарство — Сорин мучила меня дополнительно. Она вертелась во сне, лягала ногами, а иногда и похрапывала!

Хуже стало где-то ближе к рассвету. И дело было уже не в Сорин. Девушка наконец-то успокоилась и мирно уснула, а вот мне не спалось. Тошнота возобновилась с новой силой. Я вертелась, не в силах унять это чувство и мысленно проклинала Крэйфа с его хваленым отваром. Ничего он не помог! Не зря я ощущала подвох в его словах. Наверное же знал, что не подействует.

Живот свело знакомой судорогой. Тошнота достигла критичной точки, и я выбежала в ночь прямо в чем была, позабыв надеть сапожки.

Меня снова вырвало. Казалось, желудок выворачивает наизнанку. Мне было настолько плохо, что ни на чем другом я не могла сосредоточиться. Я даже не чувствовала холода, осторожно касавшегося кожи…

На мгновение стало легче. Показалось, что все прошло. Глубоко вздохнула, с облегчением вытирая мокрый лоб. На подкошенных ногах отправилась обратно в палатку. Тело ломило от слабости и очень хотелось лечь, но я заставляла себя идти.

Появившаяся передо мною из ниоткуда тень заставила вздрогнуть и испуганно замереть. Я не сразу узнала в ней Франа, пока не услышала его удивленный и встревоженный голос:

— Ты чего?

Он протянул мне руку, словно желая помочь, но я отступила назад, всем своим видом показывая свое отношение к его никому ненужной «помощи».

— Чего не спишь? — раздраженно спросила, услышав в своем голосе лишь непомерную усталость.

— Вообще-то сейчас мой черед дежурить.

— А мы дежурим? — искренне удивилась, совершенно ничего об этом не зная.

— Мы — да, а ты — нет, так как кто-то умудрился приболеть.

— Но Крэйф же дал мне настойку… — сказала это так, чтобы Фран понял — зелье не подействовало.

— Мы не нашли мирихом, — виновато признался маг. — Тебе дали всего лишь корень мирта — он должен был на время приостановить действие яда.

— Не вышло. Меня выворачивает до сих пор.

— Поверь, вышло. Если бы не настойка, то ты бы и встать не смогла…

Я ничего не ответила — желудок свело с новой силой. Схватившись за живот, я побежала в ближайшие в кусты, откуда Фран мог только слышать не самые приятные звуки. Мне не хотелось, что бы маг воздуха видел. Видимо он это понял, ак как не пошел за мной — за что была ему благодарна. На душе было совсем гадко.

На полусогнутых ногах, пошатываясь, вышла из кустов и тут же была подхвачена пепельноволосым под руки. Хотела вырваться, но сил не было совсем. Меня осторожно усадили на бревно, которое явно служило на ужине сидением. Сама я не присутствовала при общем поедании пищи, так как от тошноты не могла даже просто смотреть на еду, не то чтобы есть. Я почти сразу после приема отвара легла спать.

— Возьми немного, — Фран протянул мне кружку с тем противным отваром, — здесь еще осталось.

Но я не спешила принимать зелье. Оно все равно не помогает! Только еще больше от него тошнит.

— Пей, — его голос стал жестче.

Дрожащей рукой взяла кружку, все-таки заставляя себя выпить. Знакомый горький вкус вызвал обратный рефлекс, но я из-за всех сил постаралась унять тошноту и сосредоточиться на высокой траве впереди. Полегчало.

— Сильно плохо? — настороженно и обеспокоенно спросил Фран, мягко касаясь ладонью моего лба. И почему-то от этого меня бросило в жар. Его близкое присутствие мешало думать. Сердце предательски участилось.

«Когда же он уберет ладонь?!» — только и могла думать, даже позабыв о тошноте.

— Жар не спадает! — раздраженно проговорил пепельноволосый, наконец убирая руку. — Надо что-то с этим делать…

Он внимательно на меня посмотрел, а после вдруг сказал:

— Идем, помогу дойти до палатки.

Я вновь попыталась отказаться, взмахнула руками, показывая, что сама прекрасно дойду, но стоило мне встать, как ноги подкосились…

Перед глазами стало темнеть. Последнее, что я запомнила, как Фран довел меня до моего спального места. После послышались голоса. Кажется, пепельноволосый будил Рана, говоря, чтобы тот шел дежурить. Больше я ничего не запомнила, провалившись в какой-то вязкий и неприятный сон. Таково было действие отвара.

— Да этот гаденыш совсем обнаглел?!

С самого утра меня разбудила ругань. Открыв отяжелевшие веки, насторожено осмотрелась — в полутемной палатке оказалась только я.

Медленно приподнялась и на коленках подползла к выходу, приоткрывая импровизированную «дверцу». Тут же палатку залил яркий солнечный свет.

А в лесу не на шутку разошелся Крэйф. Он бушевал, словно буря, кричал не то на Рана, не то просто в пространство. Я не могла понять, куда устремлен его злой взгляд.

Недалеко от них, на корточках у потушенного костра сидела Сорин. Она делала вид, что очень занята котелком с водой, а на самом деле вовсю вникала в разговор.

— Зачем ты его отпустил одного? — все-таки профессор кричал на Рыбу. — У него еще даже дежурство не закончилось!

— Он разбудил меня, и я подумал, что наступило мое время, — спокойно отозвался маг воды. — Да и какая разница? Все осталось под контролем. Никто на лагерь не напал.

— Да, только почему-то на одного человека стало меньше!

— Он вернется…

— Самодур несчастный! — продолжал злиться профессор.

— Мы все равно не можем ничего сейчас сделать, — нашелся, что сказать Ран, показывая бурную заинтересованность деятельностью старшекурсницы. — Нам стоит позавтракать. Сорин, чай готов?

Не ожидавшая, что на нее обратят внимания, магиня огня поспешно кивнула и отвернулась, не желая, чтобы гнев наставника перешел на нее.

— Да он совсем не слушается меня! — раздражено прорычал Крэйф. — Если он не явится через пять минут, клянусь всеми богами, я воспользуюсь своим правом и заменю его на другого. Ивид точно будет покладистее!

Махнув на Рана рукой, Крэйф ушел к мужской палатке и начал ее бурно складывать. Рыба хотел кинуться к нему на помощь, но увидев меня, замер и поднял руку в приветствии.

— Ханна, как ты?

— Немного лучше, — уклончиво ответила, боясь сказать правду. Мне не хотелось, чтобы профессор заменил меня. К тому же, я, в самом деле, чувствовала себя не так уж и плохо. Да и сейчас меня волновало совершенно другое: