Скажете, американский глянец, для России не подходит? Ну хорошо, а эффект присутствия создает? Да или нет?

Лучше или хуже, чем, например, вот такой первый абзац:

«Боевой расчет, священный для пограничников воинский ритуал, проводится ежедневно в 20:00. Собственно, с этого времени на границе начинаются сутки. Гимн, поднятие государственного флага и постановка задач личному составу отделения. Особое внимание — тревожная группа, состав которой на ночное время разбивают по часам». («Русский репортер», № 25 (303), 2013).

Здесь самое время объяснить мое низкопоклонство перед Западом. Разница в точности деталей, умении писать словесные картины между американской и российской прессой — разительная. Она не в нашу пользу. Я скучаю по Дракону, но, чтобы делать правильно и держать внимание, не нужен талант. Нужны наблюдательность и стремление описать увиденное так, чтобы читатель почувствовал себя на месте событий. Это ощущение — на мой вкус, главное, что может быть в журнальной статье, даже если это не репортаж, а расследование. На одном интересе к фактам полчаса не проедешь: нужно другое, более эмоциональное топливо.

И по канону, и по этой логике в первом абзаце журнального текста необходим живой человек, герой. Люди любят читать про людей, безотчетно сопереживают персонажам текста. Вы пишете серьезную аналитику, у вас в статье будет много цифр? Одно другому не мешает:

«Рабочий день глава издательства „Олимп“ Михаил Каминский начинает с просмотра текстов молодых авторов. Из 5–6 рукописей как минимум две — детективы. Новички надеются повторить успех Дарьи Донцовой. По словам гендиректора „Эксмо“ Олега Новикова, в 2006 г. общий тираж ее детективов достиг 15 млн экземпляров. Это более 2 % тиража всех книг, выпущенных в стране. И не подумаешь, что этот сегмент рынка стагнирует». (SmartMoney, № 5(46), 2007).

Когда я пытаюсь вбить репортерам в голову мысль о необходимости героя и передающих настроение места деталей, у меня непременно спрашивают, бывают ли исключения. На это я могу только ответить, что исключения имеет смысл делать лишь тогда, когда это сложнее и интереснее, чем следовать правилу. Здесь следовать правилу — максимально сложно и интересно. Ведь мало механически вписать в первый абзац имена и какие-то ссылки на антураж, надо еще и сказать что-то удивительное, парадоксальное. Меня удивляют рабочий график Эврил Хэйнз и выраженная в цифрах плодовитость Дарьи Донцовой — и меня ничего не удивляет вот в таком вполне персонализированном лиде:

«— Цэ, цэ, цэ, — ласково подзывает Каарло свою любимую корову Рузу, треплет ее за ухом и что-то ей шепчет. Та в ответ, кажется, улыбается и благодарно слюнявит хозяина с ног до головы». («Русский репортер», № 25 (303), 2013).

Ну да, фермеры часто общаются со скотиной. Дальше что? Зачем мне читать дальше, какой интриги ждать?

ВТОРОЙ АБЗАЦ

Я свято верю и в классическую концепцию установочного абзаца (он же billboard или nut graf). В нем автор объясняет, зачем он написал этот текст (о чем — уже, скорее всего, сказано в поздзаголовке; о том, что «над текстом», речь пойдет в отдельной главе. А здесь, во втором абзаце, ответ на сакраментальный вопрос «Ну и что?»). Никуда не денешься, это все-таки периодика, а не беллетристика, и время читателя нужно экономить. После затравки в первом абзаце и честного предупреждения во втором не хочешь читать дальше — ладно, пролистни (вернись на главную страницу), у нас есть еще для тебя тексты. Хороший billboard всегда есть в статьях американских Newsweek и Time. В русских статьях его по нынешним временам почти никогда нет.

Вот, например, популярный текст из журнала «Власть» о трудностях, возникших у проекта «Сколково» в связи с повышенным вниманием к нему силовиков:

«Представитель корпорации Intel, отвечающий за организацию офисов по всему миру, прибыл на переговоры с руководством фонда Сколково» 18 апреля — в тот самый день, когда в здание Центра международной торговли (ЦМТ), где квартирует фонд, нагрянули с обыском сотрудники Следственного комитета (СК). У него, как и у всех людей, оказавшихся в помещениях фонда, следователи отобрали паспорт и мобильный телефон, а затем выгнали в коридор. Через некоторое время паспорт и телефон вернули, но попросили выйти на улицу и дождаться окончания следственных действий. Когда через несколько часов следователи ушли, сотрудники фонда бросились звонить ему, чтобы извиниться и пригласить на переговоры, но выяснилось, что гость уже едет в аэропорт Шереметьево.

На несостоявшихся переговорах речь должна была идти об увеличении штата исследовательского центра Intel в иннограде «Сколково» до 200 человек. По словам источника «Власти» в руководстве фонда, речь идет о потере как минимум 1 млрд руб. — стоимость одного рабочего места в исследовательском центре составляет более 1 млн руб. в год, а размещается центр не менее чем на пять лет. Представитель другой крупной компании должен был приехать на переговоры на следующий день, но отложил свой визит «до решения возникших проблем».

В день, когда следователи проводили в офисе «Сколково» выемку документов, в том же здании ЦМТ проходил организованный Сбербанком форум «Россия-2013». Одно из пленарных заседаний называлось «Инвестиции в Россию: что определяет решения инвесторов сегодня». Первый вице-премьер Игорь Шувалов убеждал гостей, что «Россия более комфортное и надежное место для инвестиций, чем многие другие страны, которые ранее были очень привлекательны». С докладом о том, как выгодно инвестировать в российские инновации, на форуме должен был выступить президент фонда «Сколково» Виктор Вексельберг, но у его отсутствия были уважительные причины.

Мы прочитали уже три длинных абзаца — отличный первый, который можно пересказывать друзьям, как готовый анекдот, и еще два про то же самое. Нам до сих пор не сказали, зачем написан текст.

После прекрасного анекдота про гостя из Intel было самое время сказать, что инноград «Сколково», придуманный при другом президенте, при нынешнем вышел из моды и стал мишенью для силовиков, которые расследуют в «Сколкове» такие-то уголовные дела. И что участники проекта опасаются за его судьбу. А там уж можно продолжать рассказ.

Вот как решили задачу репортеры «Ведомостей» в одном нашумевшем расследовании: