В двадцать четвертом году (5 г. н.э.)

Осенью, в девятом месяце, на охоте в Кисанской долине ван встретил странного человека, у которого под мышками росли крылья. Пригласив его ко двору, [ван] пожаловал ему фамилию У («Крыло») и женил на своей дочери.

В двадцать седьмом году (8 г. н.э.)

Весной, в первом месяце, наследник вана Хэмён все еще оставался в старой столице. Он был очень сильным и исключительно храбрым. Прознав о нем, ван государства Хваннён отправил посла, чтобы преподнести Хэмёну в дар тугой лук. Во время встречи с послом Хэмён натянул лук и сломал его, сказав при этом: «Не я силен, а [просто] лук непрочен». Ван Хваннёна был пристыжен. Ван (Юри), услышав об этом, разгневался и обратился к [вану] Хваннёна со словами: «Хэмён — непочтительный сын, поэтому прошу ради меня казнить его».

В третьем месяце ван Хваннёна направил посла с просьбой к наследнику о встрече. Наследник [тотчас же] хотел ехать, но его отговаривали: «Сейчас [ван] соседнего государства без [видимой] причины зовет вас к себе. [Его истинные] намерения /418/ невозможно предугадать». Но наследник ответил: «Если Небо не захочет погубить меня, то что сможет сделать со мной ван Хваннёна?» — и отправился [в дорогу]. Поначалу ван Хваннёна замышлял убить его, но когда встретился, то не посмел причинить ему вреда, а проводил его с почестями[82].

В двадцать восьмом году (9 г. н.э.)

Весной, в третьем месяце, ван послал человека, чтобы передать Хэмёну: «Перенося столицу, я желал обеспечить народу спокойствие мерами по укреплению своего государства. Ты не последовал за мной, но своею силою и упрямством вызвал враждебность соседнего государства. Разве таким должно быть исполнение сыновнего долга?» Одновременно [с этими словами] послал ему меч, чтобы [тот] сам решил [свою судьбу]. Наследник тут же хотел покончить с собой, но его [пытались] удержать, говоря: «Старший сын великого вана уже скончался, поэтому вы должны [править] после [вана]. Сегодня сразу по прибытии посла вы собираетесь покончить с собой, но откуда мы знаем, что он нас не обманывает?» Наследник ответил [на это]: «Раньше, когда ван Хваннёна прислал тугой лук, у меня возникло опасение, что он презирает наше государство. Поэтому, перетянув и сломав лук, я отомстил ему. Но не думал, что заслужу [этим] упреки царственного родителя. А теперь мой родитель-ван, считая меня непочтительным [сыном], /419/ прислал меч, чтобы я покончил с собой. Как я могу ослушаться родительского повеления?» И тут же он направился на Восточную равнину Ёджина (Ёджин Тонвон) и там, воткнув в землю копье, погнал коня и [на всем скаку] бросился на острие копья и погиб. Тогда он достиг возраста 21 года. Похоронили его на Восточной равнине (Тонвон) со всеми почестями, полагавшимися наследнику, и возвели алтарь (его духов), а местность была названа Чханвон («Равнина копья»).

Рассуждение [историографа Ким Бусика]

Почтительный сын служит родителю и не должен покидать его, обязан выражать свою почтительность так, как это делал [в древности] Вэнь-ван[83], будучи наследником. А Хэмён, поселившийся в отдельном городе, любил только славу о своей доблести, поэтому нельзя не признать его виновным. К тому же известно, что в [Цзо] чжуани сказано: «Если любишь сына, учи его праведному пути и отврати от зла (ошибок)». [В данном же случае] ван никогда прежде не поучал его (сына) и, только когда зло разрослось, разгневался и погубил сына, а посему можно полагать, что и отец не был [достойным] отцом, и сын — [подобающим] сыном.

[В том же году], осенью, в восьмом месяце, прибыл от пуёского вана Тэсо посол, который, упрекая вана [Юри], сказал: «Несмотря на то что наш прежний ван и ваш бывший государь ван Тонмён находились в добрых отношениях, вы побуждали наших подданных[84] бежать в эти места и вознамерились, собрав весь народ, основать /420/ свое государство[85]. Государства делятся на большие и малые, а люди — на старших (взрослых) и младших (детей). Поэтому служение малого [государства] большому соответствует установлениям (ре), а служение младших старшим представляет [естественный] порядок (сун). Если отныне ван сможет служить нам согласно установлениям и [естественному] порядку, то Небо обязательно поможет вам сохранить навеки благополучие государства. В противном случае крайне трудно будет пытаться защитить алтарь государства (саджик)». Поскольку ван сам знал, что его государство основано недавно, население слабо, а войско немногочисленно, и при сложившихся обстоятельствах лучше стерпеть унижение и покориться ради будущих преуспеяний, то, посоветовавшись со своими подданными, он решил ответить так: «Я, маленький человек, живущий уединенно в приморском захолустье, не слышал о [законах] приличия и справедливости, но сейчас, получив указание великого вана, разве осмелюсь не последовать его повелению?»

В это время сын вана, еще юный годами, Мухюль услышал, что ван хочет подчиниться словам [посла вана] Пуё. [Он] сам явился к пуёскому послу и сказал: «Наш предок (основатель), внук священных духов, обладал мудростью и многочисленными дарованиями. Из-за ревности и злых козней [вашего] великого вана, оклеветавшего его перед ваном-родителем (т.е. Кымва), [тот] оскорбил его, заставив пасти лошадей. Поэтому он (Чумон) бежал от грозящей опасности. Ныне же, забыв о прошлых прегрешениях, великий ван уповает на многочисленность своего войска и презирает наше государство. Прошу посла по возвращении доложить великому вану: ”Сейчас /421/ здесь находится куча яиц[86], и если великий ван не станет разбивать эту кучу, то я ему буду служить, а в противном случае не стану [служить]”». Когда пуёский ван услышал это, он повсюду стал расспрашивать своих подданных [о смысле этих слов]. Нашлась одна старуха, которая объяснила: «”Куча яиц” означает опасность, поэтому будет спокойнее не трогать эту кучу». Смысл слов был таким: ван не ведает об опасности для себя и желает [покорности] от людей, лучше заменить опасность [для государства] на безопасность и довольствоваться своим.

В двадцать девятом году (10 г. н.э.)

Летом, в шестом месяце, на берегу реки Мочхон произошло побоище между черными и красными лягушками. Черные лягушки не смогли одолеть [своих врагов] и погибли. [Это событие] толковали так: «Черный — цвет северной стороны[87], следовательно, это предзнаменование падения и гибели [царства] Северное Пуё».

Осенью, в седьмом месяце, в Тугоке был построен уединенный дворец.

В тридцать первом году (12 г. н.э.)

Ханьский [правитель] Ван Ман решил послать наши (когурёские) войска на покорение варваров (ху). Наши люди[88] не хотели идти, их отправили силой. [Тогда] все они бежали на окраины