Цыган опять взял ее руку и поднес к губам.

— Спасибо, — поблагодарил он ее. — Вы позволите мне прийти сюда еще раз?

— Нет, нет, конечно, нет, — поспешно ответила Сабина. — Артур… я имею в виду — лорд Тетфорд — приезжает завтра.

Он будет в шоке, если узнает, что я ходила ночью в сад и разговаривала с вами. Мне не следовало этого делать.

— Не волнуйтесь, — спокойно сказал цыган. — Я никому не скажу.

— Нет, конечно. Я говорю глупости. Мне было так приятно поговорить с кем-нибудь… кто меня понимает.

— Несмотря на то что я цыган?

— Может быть, как раз потому, что вы цыган, вы понимаете меня. Я вам уже говорила, люди считают, будто вы обладаете какой-то магической силой.

— Если это так, и я на самом деле владею такой силой, — сказал цыган, — то я собираюсь воспользоваться этим даром.

И хочу сказать, что однажды вы найдете настоящее счастье, которое будет заключаться не в том, что у вас красивое платье или вы имели успех на вечеринке, или даже, что вы помолвлены с английским лордом. Вместо этого вы найдете счастье любить и быть любимой. — Его голос звучал очень спокойно, но было в нем что-то особенное, от чего Сабина задрожала.

— У нас есть цыганская песня, в которой поется о любви, — продолжал он. — Я постараюсь перевести ее слова на английский язык. Она начинается так: «Любовь, словно бурное море, ты можешь отдаться его силе и могуществу. Его пучина может даже поглотить тебя, но ты никогда его не поймешь».

Сабина поспешила отнять у него руку.

— Полагаю, мне следует бояться такой любви, — сказала она и отвернулась от него.

— Подождите минутку, — попросил цыган. — Я хочу запомнить вас такой, какая вы сейчас, хотя я уже и так не смогу вас забыть. Моя дорогая нимфа, сколько еще мужчин вам скажут о своей любви, потому что в вас есть что-то, пробуждающее мужское сердце и заставляющее его стремиться к вам!..

— Я не должна этого слушать, — прошептала Сабина, но не сдвинулась с места.

— Поэты часто сравнивают английских девушек с розой, — сказал цыган. — Но вы не похожи на розу, вас скорее можно сравнить со звездой, с маленькой звездочкой, которую я вам вернул сегодня. Она сияет высоко в небе над головой мужчины и указывает ему путь, вдохновляет на движение вперед, но… при этом остается недоступной. Звезда, которая навсегда останется недосягаемой для цыгана.

— Почему вы стыдитесь того, что вы цыган? — спросила Сабина. — Вам следует гордиться своими людьми, честными. смелыми и добрыми к тем, кто попал в беду. Кроме того, вы король.

— Какая польза быть королем, если ты не можешь получить то, о чем мечтает твое сердце?

— Как я могу ответить вам на подобный вопрос? — спросила Сабина. — Кроме того, вы не можете говорить серьезно.

Ваши слова звучат так романтично и волнующе, на каком бы языке вы их не говорили, на французском или на английском.

Хотя, может быть, это происходит потому, что сейчас ночь, а это место такое таинственное.

Цыган мягко засмеялся:

— Вы, кажется, хотите очистить свою совесть, маленькая Сабина? Все, что я говорил, было абсолютно серьезно. Но я не стану вас больше мучить сегодня ночью.

Еще раз он взял ее руку, но на этот раз повернул ладонью вверх. Она почувствовала его поцелуй, теплый, страстный, обжигающий кожу. По телу Сабины пробежала дрожь, дыхание ее неожиданно пресеклось, как будто она на одно короткое мгновение слилась с вечностью.

Потом, запаниковав, девушка бросилась бежать через сад, минуя живую изгородь, прямо к маленькой деревянной лестнице на балкон. Не оглядываясь, Сабина вбежала в свою спальню, задвинула шторы, чтобы лунный свет не проникал в комнату, и только тогда стала прислушиваться, прижав руки к сердцу, которое, казалось, было готово выскочить сквозь атласный лиф ее платья.

Издалека, словно дуновение ветра, до нее донесся нежный звук скрипки.

Сабина уснула на рассвете. Она наблюдала, как исчезал последний серебряный след луны в щели между штор, видела, как первый бледный луч утра вытеснял его и постепенно сметал ночные тени, прежде чем сон наконец пришел к ней. Вернее, это был не сон, а краткое забытье, не приносящее отдыха.

Сабине пригрезилось, как цыган спасал ее из глубокой, темной воды от чего-то странного и ужасного, которое никак не могло материализоваться и казалось еще более пугающим, потому что она никак не могла определить, что это.

Потом она наконец глубоко уснула без сновидений. Сабина открыла глаза, только когда день уже был в самом разгаре и комнату заливал золотой солнечный свет. Она проснулась с ощущением счастья и подумала, что ночные приключения просто приснились. Но потом события приобрели четкие очертания, и она поняла, что вовсе не спала.

Теперь ей казалось невероятным, что она могла так недопустимо себя вести и настолько сойти с ума, чтобы разговаривать о любви с цыганом, бродягой. Человеком, который колесит по Европе, называя себя венгром, но, по сути, не имеющим национальности, потому что племена бродячих цыган не подчиняются никому, только самим себе. Он называет себя королем, но королем чего? Табора бродячих цыган?

Сабина почувствовала, что краснеет, когда вспомнила, насколько интимным был их разговор и как много она о себе рассказала. Ей казалось теперь, что она, наверное, была пьяна.

Хотя она выпила всего лишь бокал вина за обедом, и вряд ли оно заставляло бы ее так себя вести в четыре часа утра.

Но, как бы она себя ни ругала сейчас, ей не удавалось забыть, как он был красив в лунном свете, с темными волосами, зачесанными набок и открывавшими высокий лоб, с кожей золотистого оттенка. Конечно, цыган выглядел странно, если сравнивать его со светловолосыми, бело-розовыми англичанами, среди которых она жила дома и с которыми общалась в Лондоне. И все-таки в нем было благородство, которое нельзя отрицать, и еще он превосходно говорил по-английски. Правда, с небольшим акцентом, но казалось, ему ничего не стоило преодолеть и этот барьер.

Она говорила с ним так, потому что он был тем, кем был.

И потому что он никогда не будет значить ничего сколько-нибудь серьезного в ее жизни. То, что она с ним беседовала ночью, не имеет никакого значения, поскольку он не принадлежит к ее кругу. Ведь она никогда бы не осмелилась рассказывать так подробно о себе настоящему джентльмену.

Совершенно невозможно было представить себе, чтобы она вела такие разговоры даже с Артуром, за которого собирается замуж. У Сабины внезапно защемило сердце, когда она вспомнила, что именно сегодня он приезжает. Ей следовало бы ощущать радостное волнение при мысли о том, что скоро увидит своего жениха, а вместо этого она ощущала страх. Артур всегда заставлял ее чувствовать себя маленькой и незначительной, и все же он ее заметил и оказал честь, предложив стать его женой. Скоро она перестанет быть жалкой неудачницей, а станет уважаемой замужней дамой. Артур все изменит в ее жизни.