– Нет, ты можешь докуда хочешь послать Корня, особенно за сейчас, когда у нас закончились деньги. Те деньги, шо ты собрала за Геку… А до скольки было месяцев назад?

– Быть того не может! – удивилась Таня.

– Может. Ничего не осталось. Ну, почти за ничего. Полный дрэк. Мыши зубами по полкам шкрябаются. За всех денег осталось 10 рублёв. А за это не жисть.

Таня задумалась. Положение действительно было серьезным. Она привыкла жить, погружаясь полностью в свои мысли, не удосуживаясь думать о деньгах. Лиза очень хорошо вела их скромное хозяйство, и Таня почему-то решила, что так будет всегда. А ведь трат действительно было много. Деньги вылетали просто как ветер. Аренда за дорогую квартиру, наряды Тани, хорошая еда, похороны бабушки… А до похорон – сиделка. Если так пойдет дальше – в смысле, останется всего 10 рублей, то и за квартиру нечем будет платить. Не хватало только, чтобы их выставили на улицу – из квартиры, где умерла бабушка!

Хмурясь, Таня поплотней запахнулась в теплый пуховый платок – с Корнем красота была ни к чему.

– Ладно, я пойду. Я как-то не думала, что у нас больше нет денег. Постараюсь добыть.

В пивнушке в подвале на Садовой было тепло до вони и, несмотря на поздний час, достаточно много людей. Появление Тани прошло незамеченным. В пуховом платке она не выглядела соблазнительной элегантной красавицей. А в пивнушке было достаточно уличных девушек с Дерибасовской – ярких, нарядных и гораздо более желанных в своих открытых нарядах, чем Таня в пуховом платке.

Корень ждал ее в отдельной комнате, где стоял бильярдный стол. Когда Таня появилась, он резался на бильярде с двумя приятелями. Тут же в уголке примостился и Туча. При свете сальной свечки он чертил на бумаге колонки каких-то цифр.

– Народ, погуляйте! – Корень быстренько выдворил всех, даже Тучу, и запер на ключ ветхую дверь.

– Зачем звал? – Таня сразу приступила к делу – она страшно устала и хотела спать.

– Тут такое… Словом, за работу одну намечается.

– Корень, давай договоримся сразу! Если ты думаешь, что с кем-то другим я буду работать так, как было с Гекой, то с этим покончено. Я на это больше не пойду никогда.

– Да и за мысли у меня такого не было! Здесь или парадок, или как? Никто не станет работать с тобой за наших. Они тупые, как два адиёта в четыре ряда, все испортят. Геки второго нет. Тут за другое дело. Гека за тебя рассказывал. Налет.

– Что? Налет? – От удивления глаза Тани широко распахнулись. Она ожидала чего угодно, но только не этого. Да, Корню удалось ее удивить.

Он заговорил быстро, словно пытаясь выговориться, и Таня не собиралась его перебивать. Скверные дела настали в городе. Японец со своими людьми совсем озверел. Требует платить проценты, даже если никаких дел не было. А у Корня уже давно удачных дел не было, люди его недовольны. Кто-то нажаловался Японцу, что лучше бы над ними был кто-то другой, не Корень. Мол, народ жирует, гуляет вовсю, работы непочатый край, а они без дела сидят. Японец вызвал Корня и сказал, что поручает ему налет. Надо взять один ювелирный, куда на днях пришла неплохая партия контрабандный рубинов. Пусть Корень со своими людьми этим займется. И добыча хорошая, и люди перестанут ворчать.

Все бы ничего – дело легкое, привычное, только вот почуял Корень подвох. Запала ему в душу мысль, что кто-то хочет его подставить – к примеру, засаду устроить в том ювелирном или обобрать его до Корня, чтобы Корень со своими людьми в пустой магазин пришел. Японец, конечно, ни при чем, его дело – навести, а дальше его, Корня, работа. Опозориться в очередной раз он не может. А душа неспокойна, чует подвох. Вот он и вспомнил про Таню, что ему Гека рассказывал.

– Я-то тут при чем? – Удивление Тани было искренним. Она давно уже не помнила многое из того, что было с Гекой. Намеренно вычеркивала из памяти. В последнее время это даже стало у нее получаться.

– Ну да как же… А ломбард? Когда ты в ломбард пошла и разговорила служанку, шо ломбард пустой, его только с неделю как брал Сало. А мы не знали, и полезли его брать… Позору было – страшно вспомнить! За дурною головою ноги через рот пропадают. Облапошились, как халабуды на тухесе. Так и за теперь может быть.

– Что ты от меня-то хочешь? – Таня уже догадалась, но хотела, чтобы Корень сказал сам.

– Хочу, чтобы ты сходила до туда, и выяснила, нет ли какого подвоха. Либо как служанка, либо как дама – тебе решать. Тебя в нашем мире мало кто знает. А среди зажиточных людей – тем более. Как оденешься – ну, совсем дама! Лопни, но держи фасон! Сходи, языком раскинь и выясни, в чем засада. Может, уже брал этот ювелирный кто, а мы явимся – здрасьте наше вам с кисточкой, точно свиноты оцинкованные. Или никаких рубинов там нет. Или они платят за охрану, и по ночам там охранник зубами скворчит… Сходи, а? А как узнаешь, получишь свою часть, – просил Корень.

– Ладно, я все поняла. Сделаю, но у меня есть одно условие. И без него – никак.

– Шоб ты была мине здорова! Что за условие? Если ты насчет денег, то не бойся, не обижу. Свою долю получишь, как все. Что я, не понимаю или как? – Корень даже рукой махнул.

– Не в деньгах дело. С деньгами я тебе доверяю. Дело в другом… Я с вами пойду.

– Ты до чего сказала? Где ты пойдешь? – В голосе Корня звучало удивление.

– То, что слышал! В налет. Когда ювелирный пойдете брать, и я с вами пойду. Это будет тебе гарантией, что я все точно узнала. Корень, я серьезно. Я так хочу.

– Вот тебе и раз! Шоб ты так жила, как я на это смеялся! Да зачем это тебе? Ты же и стрелять не умеешь! А если полиция? А если начнется стрельба? А если ювелир этот потом твои приметы опишет и ты в картотеку попадешь? Качать права тебе, деточка, здесь не тут. Налет – це не шара, це за тот еще гембель.

– Корень, ты забываешь, что мои приметы уже есть в полиции. И с хипишем я рисковала не меньше – вся ведь работа была на мне. А если бы клиент раскусил и в меня выстрелил, как тогда? Не бойся за меня. Лучше возьми с собой, как я говорю. Надо мне это, Корень. Очень надо. Скучно мне жить. Нужно ведь что-то делать. А в налете я тебе буду полезной. Пока твои люди станут держать ювелира на пушке, я могу рубины собрать.

– Шо-то мне не нравятся твои намерения… – Корень с подозрением смотрел на Таню. – Ты шо, круче всех на ушах стать хочешь? А труса запразднуешь, тогда до как? – хмурился он.

– Бог с тобой! – возмутилась Таня. – Когда я трусила? Бери, не пожалеешь!

– Ой, деточка, эти слова не могут выйти из мой рот! Ну да ладно. Договорились. Об руками ударили. Ты с нами идешь. Но учти: если шо не так, сама за себя будешь делать базар. Сама и простужаешься за цей гембель. Идет?

– Идет. А теперь говори, где ювелирный, – довольно усмехнулась Таня.

– До Слободки. – Корень назвал адрес.

– Где-где? Ювелирный?! – Таня не поверила своим ушам, ведь, как известно, Слободка была еще худшим районом, чем Молдаванка. Районом даже не бедноты – нищеты.