С этими словами Бримстоун склонился над лотком с обезьяньими зубами — по-видимому, аудиенция была окончена. К радости Кэроу, перед ней вновь сидел старый Бримстоун. Проявившееся сегодня новое существо, которое говорило «пожалуйста» и сравнивало ее с бабочкой, выбило ее из колеи.

— Я его найду, — пообещала Кэроу. — И скоро вернусь с карманами, набитыми человеческими зубами. Ха! Спорим, сегодня это предложение кроме меня не произнес ни один человек в мире.

Продавец желаний молчал. Кэроу нерешительно потопталась в передней.

— Бримстоун, — сказала она, обернувшись. — Хочу, чтобы ты знал: я никогда… вас не брошу.

Он поднял взгляд, крокодильи глаза помутились от изнеможения.

— Откуда тебе знать, как ты поступишь? — произнес он и вновь ухватил рукой счастливую косточку. — Я этого от тебя не требую.

Исса закрыла дверь, и даже после того, как Кэроу шагнула за порог, образ Бримстоуна стоял перед глазами. В душе шевелилось тревожное чувство: что-то идет совсем не так, как надо.

Акива видел, как она вышла. Он был в нескольких шагах, когда дверь распахнулась, высвобождая едкий поток чар, от которых бросило в дрожь. Из портала появилась задумчивая девушка с неправдоподобно синими волосами — цвета ляпис-лазури. Не обратив на него внимания, она торопливо прошла мимо.

Он молча смотрел ей вслед, и вскоре изгиб узкой улочки скрыл фигурку с развевающимися синими волосами. Тряхнув головой, он вновь повернулся к порталу и приложил к двери ладонь. Шипение, рука засветилась в дыму — готово: это последняя дверь из тех, которые он должен пометить. В других странах света Азаил и Лираз тоже вот-вот доделают свою часть работы и полетят в Самарканд.

Акива уже собирался взмыть в небо и преодолеть последний отрезок пути, чтобы встретиться с ними перед возвращением домой, но внезапно ощутил, как гулко застучало сердце. Он продолжал стоять на земле, глядя в том направлении, куда ушла девушка.

Не совсем понимая, что делает, он вдруг обнаружил, что идет вслед за ней, и вскоре заметил впереди переливающиеся синие волосы.

Как могла такая девушка связаться с химерами? Остальные поставщики Бримстоуна, насколько он мог судить, были отъявленными мерзавцами с остекленевшими глазами, от них за версту несло скотобойней. Но она? Ослепительная красавица, гибкая и грациозная… хотя на самом деле вовсе не это вызвало его интерес. В его окружении красивыми были все, поэтому внешняя привлекательность практически ничего не значила. Что тогда заставило его следовать за ней по пятам, вместо того чтобы подняться в небо, ведь миссия была так близка к завершению? Ответа он не знал. Словно чей-то шепот влек его вперед.

Медина Марракеша подобна лабиринту, три тысячи узеньких переулков переплетаются, как змеи в ящике, однако девушка, похоже, хорошо знала дорогу. Один раз она ненадолго остановилась, чтобы провести пальцем по тканому полотну, и Акива замедлил шаг, чуть отклонившись в сторону, чтобы получше ее рассмотреть.

Бледное прекрасное лицо девушки несло отпечаток печали, даже потерянности, но стоило продавцу заговорить с ней, как это лицо озарилось улыбкой. Она что-то непринужденно ответила, мужчина засмеялся. Перекинулись еще парой шуток, при этом девушка говорила на хорошем арабском, издавая гортанные звуки, напоминающие кошачье мурлыканье.

Акива не сводил с нее ястребиного взора. Всего несколько дней назад люди были для него лишь легендой, и вот он здесь, в их мире. Ощущение — будто попал в книгу, ожившую книгу с цветами и запахами, и синеволосая девушка шла по ней, точно сказочная фея, и свет ложился на нее не так, как на других, а воздух, казалось, сгущался вокруг. Словно вся история развивалась вокруг нее.

Кто она?

Кем бы она ни была, чутье подсказывало ему, что она не из бримстоуновских «беспощадных жнецов». Она представляла собой нечто совершенно иное.

С решительным видом он пробирался за ней по медине.

Кэроу шла, засунув руки в карманы, и старалась отвлечься от тревожных мыслей о Бримстоуне. «Ушла на свободу» — что он хотел этим сказать? Ее охватило чувство надвигающегося одиночества, словно она — осиротевшее животное, которое приютили благодетели, но скоро отпустят в лес.

Она не хотела, чтобы ее отпускали. Ей хотелось, чтобы ею дорожили. Хотелось, чтобы у нее оставался дом и семья. Навсегда.

— Чудесные снадобья, мисс! Излечивают кишечные расстройства! — выкрикнул кто-то, и она не смогла сдержать улыбки, качая головой.

Как насчет исцеления сердечных расстройств? Есть здесь лекарства от них? Наверное, есть. В этом месте, среди шарлатанов и коммивояжеров царил дух настоящей магии. Она знала одного писаря, одевавшегося во все белое, который писал (и доставлял!) послания умершим, и старого рассказчика, продающего идеи писателям. Взамен он просил год их жизни. Кэроу видела, как туристы, смеясь, подписывали с ним договор, не веря ему ни секунды. А она верила. Разве не доводилось ей встречать куда более странные вещи?

С каждым шагом город все больше отвлекал от печальных мыслей. Трудно оставаться хмурой в таком месте. В некоторых дербах — так назывались кварталы, состоящие из пешеходных улочек, все вокруг было расцвечено яркими коврами. В других — со свежевыкрашенных шелков на головы прохожих капала пурпурная и кобальтовая краска. Словно пение экзотических птиц, слышалось разноголосье языков: арабского, французского, местных наречий. Тут и там женщины звали детей домой, у дверей сидели старики в фесках и курили.

Звонкий смех, коричный аромат, ишаки… и краски, буйство красок повсюду.

Кэроу пробиралась в самое сердце города — к площади Джемаа-эль-Фна, битком набитой разношерстной людской массой. Здесь были и заклинатели змей, и танцоры, чумазые босоногие мальчишки, карманники и незадачливые туристы. В продуктовых ларьках — все, от апельсинового сока до зажаренных бараньих голов. Случалось, Кэроу не могла быстро добраться назад до портала, но ей нравилось блуждать по улочкам Марракеша, попивая мятный чай, делать зарисовки, бродить по базарам, перебирая остроконечные туфли и серебряные браслеты.

Однако сегодня ей не удастся погулять. Бримстоуну явно не терпелось заполучить зубы. Кэроу вспомнила о пустых сосудах, в голове затренькало неистовое любопытство. Зачем все это? Для чего? Она пыталась пресечь такие мысли. В конце концов, ее задача — найти расхитителя могил, история которого, кстати, была в высшей степени поучительна.

«Не суй нос куда не следует» — одно из главных правил Бримстоуна, которому Изил не подчинился. Кэроу ему сочувствовала. В ней самой любопытство вспыхивало неукротимым огнем, разгорающимся с новой силой при любой попытке его потушить. Чем больше Бримстоун игнорировал ее вопросы, тем сильнее не терпелось узнать ответы. А вопросов было множество.

В первую очередь, разумеется, о зубах: на кой черт они нужны?