Замерев в нерешительности, он глядел на Таню, закрывшую лицо ладонями и громко всхлипывающую. Что же делать? Ситуация была неординарная. Оставить все, как есть, и дать Татьяне выплакаться было слишком бесчувственно. Максим вовсе не хотел прослыть бездушным сухарем, напротив, чувство сопереживания было очень близко его тонко организованной натуре, воспитанной, благодаря родителям, на фильмах и книгах о дружбе и взаимовыручке. К тому же он чувствовал, что в этом есть отчасти и его вина, а потому испытывал острую потребность всё исправить.

Вариантов успокоить плачущую девушку было немного. Тем более один из них, в виде протянутого стакана воды, не сработал. Оставался старый проверенный способ. Подбадривающее объятие. Но тут Максим столкнулся с двумя дилеммами. Во-первых, насколько это корректно обнимать человека противоположного пола, будучи облаченным в форменную одежду старшего лейтенанта полиции? А во-вторых, насколько прилично вообще обнимать незнакомого человека.

Но, похоже, выбора у него не было. Так же как не было свидетелей этого досадного недоразумения. Максим резким движением приставил к Татьяне стул, присел на самый его краешек и легко, едва касаясь, обнял ее. Татьяна, будто ожидая этого момента, тут же прижалась к нему и заревела. Максим отметил про себя стройность ее фигуры. Единственная женщина, которая вот так вот к нему прижималась за последние полтора года, была низкорослая и плотная. От нее пахло табаком, и она сварила ему суп. Перед тем, как вернуться домой к мужу. А Таня была нежная, и от нее пахло фиалками. Хотя, может, и какими-то другими цветами. Максим в этом не разбирался, но решил, что это именно фиалками.

Очень скоро Татьяна стала успокаиваться. Кто-то заглянул в кабинет и, застав эту неоднозначную сцену, поспешил ретироваться. Волшебство момента было разрушено. Таня отстранилась от Максима и стала вытирать платком свои большие черные глаза. Минин вскочил, сделал пару нелепых шагов к окну, потом вернулся, поставил стул на место и уселся на свое рабочее место.

—Извините,— сказала Татьяна,— я так переживала по поводу Лидии, а она так со мной поступила.

С этими словами Татьяна раскрыла сложенную газету. В ней лежал почтовый конверт, который она протянула Минину. Обратного адреса на конверте не было. Судя по штампу, письмо было отправлено из Владимира в субботу.

—Можно?— спросил Максим.

—Да, конечно,— кивнула Татьяна, доставая из сумочки пудреницу.

В конверте было короткое письмо, написанное на обычном белом листе бумаги аккуратным женским почерком:

«Здравствуй, Таня! Извини, что я вот так вот без предупреждения исчезла! На то были очень веские обстоятельства! Не хочу тебе морочить голову своими проблемами. Сейчас всё хорошо. Не беспокойся за меня и не ищи. Я не вернусь. Буду жить в другом месте. Спасибо тебе за всё! Ты была моей лучшей подругой. Я этого никогда не забуду! С моими вещами делай, что хочешь. Буду рада, если ты примешь в дар за твою доброту мои украшения и вклад на карте. Они мне больше не нужны. Извини, что заставила тебя переживать. С любовью, твоя Лида».

—Что это, интересно, у нее были за проблемы, что надо было вот так вот всё бросать и куда-то убегать?!— оскорбленно воскликнула Татьяна.

—Это Лида написала?

—Да! И, главное, не беспокойся и не ищи! Как будто мы не прожили бок о бок четыре года!

—Вы уверены, что это ее почерк?

—Уверена! Извини, что заставила переживать! Обо мне она вообще подумала?

—Когда пришло письмо?

—Сегодня утром. Вместе с газетой в почтовом ящике нашла. И где она сейчас? Куда уехала? Не попрощалась! Всё бросила! Все вещи, все деньги!

—Получается, она никуда не пропадала?

—Получается! Почему она мне ничего не рассказала? Подругой еще называется!

—Не переживайте Вы так. Выходит, с Лидой всё хорошо, а это самое главное,— попытался ее успокоить Максим.

—Обидно,— выпалила Татьяна,— я к ней со всей душой, никаких секретов от нее не было!

—Ну, разные люди бывают. И обстоятельства тоже,— сказал Максим, с интересом взглянув на собеседницу.

Черные слегка вьющиеся волосы спускались на тонкие плечи и, казалось, слегка шевелились, как змеи на голове Горгоны. Большие карие глаза сосредоточенно впились в него, как будто пытаясь добраться до самой глубины души и выведать там все самое сокровенное. Слегка накрашенные и, как в таких случаях говорят, чувственные губы сердито сомкнуты. Вся она излучала негодование и какую-то нездешнюю первобытную красоту. Максим поймал себя на робкой мысли, что Татьяна, хоть и старше его на два года, выглядит даже моложе.

—Наверное, Вы правы,— вдруг сказала Татьяна, взглянув на часы,— я на полчаса отпросилась. Сказала, что Вы вызвали. Пора идти.

—Хорошо, мне нужно будет удостовериться в почерке, чтобы прекратить поиски. У Вас есть образцы почерка Комаровой?

—Да. Дома лежит тетрадь с ее конспектами по работе! И еще пара каких-то документов.

—Тогда созвонимся? Может быть, я в обед к Вам загляну. Если Вы домой пойдете…

—Договорились.

Она ушла, оставив газету и письмо. И Максима в растрепанных чувствах. Только-только начавшее набирать оборот таинственное дело о пропавшей девушке вдруг закончилось таким банальным образом. Наверняка и медальону есть какое-нибудь простецкое объяснение. Зря покупал доску. А еще Таня…Максим поймал себя на мысли, что перестал называть ее по фамилии. Максим почувствовал, что что-то в нем изменилось.

Сослуживцы тоже заметили в нем неожиданные перемены. Вчера насобирал грибов, как любой бы из них поступил на его месте. Сегодня в кабинете обнимал молодую девицу. «Похоже, Максик, наконец-то, становится нормальным»,— говорили между собой другие участковые. Но купаться в обеденный перерыв на озеро его все равно не позвали.

Надо сказать, что несомненным преимуществом Луча была возможность любого его жителя при наличии автомобиля за десять минут добраться до озера, искупнуться, вернуться домой, покушать и при этом уложиться в часовой обеденный перерыв. Можно было это провернуть и пешком, но без питания. Или вкусно пообедать приготовленным на костре где-нибудь в лесу, но без купания. Местные жители очень ценили такую возможность и часто ей пользовались. В обеденный перерыв на озере можно было встретить представителей всех городских предприятий и организаций. А в начале зимы, пока еще не выпал снег, но уже ударили морозы, все выезжали на озеро кататься на коньках. Это было одним из обстоятельств, почему лучане так любили свой город. Его близость природе.

Максим эту особенность города еще не оценил по достоинству. Слишком стоек был в нем городской житель. Зато он ценил логику, а ещё, когда все понятно, всё идет по плану и, чем больше ты работаешь, тем ближе становится результат. С последним были определенные проблемы.

Это особенно отчетливо становилось понятно, когда он ознакомился с результатами работы эксперта Лупанова. На медальоне действительно были обнаружены отпечатки следов пальцев рук, но в базе эти следы не числились. Следы, обнаруженные в квартире у Татьяны, принадлежали заявительнице и еще одному лицу, чьи отпечатки были обнаружены и на телефоне, найденном в лесу. Еще на телефоне присутствовали следы пальцев рук Геннадия Петровича Солдатова и самого Максима. Получается, что следы неизвестного, скорее всего, принадлежат Комаровой Лидии Ивановне. Но в базе она также не числилась, поэтому проверить это предположение не представлялось возможным, ввиду ее исчезновения.