Подобные результаты экспертиз были вполне ожидаемы, и Максим, бегло ознакомившись с ними, разочарованно вздохнул. Единственный ценный вывод из всего этого заключался в том, что Лидия, скорее всего, потеряла свой телефон в лесу самостоятельно. Геннадий Петрович на роль маньяка, похищающего людей, не тянул. К тому же, как бы он затащил молодую девицу так далеко в лес? Так что одна из версий Накарякова не выдерживала критики.

Напоследок эксперт Лупанов заготовил для Максима новость-разочарование. Эксперт был специалистом по такого рода новостям. Однажды он поделился с оперативниками информацией о том, что раскрыл преступление, сравнивая от нечего делать отпечатки следов пальцев рук с мест нераскрытых преступлений со старыми, еще не отсканированными дактокартами. Оперативники, недолго думая, привезли несчастного «подозреваемого» в отдел, где стали его терзать по поводу совершенного им преступления. Напуганный и растерянный мужчина, несмотря ни на какие угрозы и даже на то, что его временно поместили в камеру предварительного задержания с перспективой отправиться на два месяца в изолятор, категорически отрицал свою причастность к совершению преступления. За дело взялись специалисты следственного отдела, которые допросили этого человека, провели с ним разъяснительную беседу, начали составлять протокол задержания и даже пригласили адвоката. В этот самый момент вновь появился Саша Лупанов и сообщил удивительнейшую новость, что одиннадцать признаков на исследованных им отпечатках пальцев рук совпало, а двенадцатый нет. Три часа напряженной работы всего оперативного отделения и старшего следователя Буги оказались потраченными впустую, да ещё и на грани превышения должностных полномочий.

—Я тут попробовал телефон включить,— сообщил Саша Максиму.

—Ну и?— воодушевленно воскликнул Максим.

—Пришлось зарядку искать, он ведь разряженный был…

—И?

—Не смог. Там биометрический пароль. По отпечатку пальца руки.

Максим обреченно вздохнул. Хотя, что бы дало снятие пароля с телефона? Лидия ведь никуда не пропадала. Просто уехала жить в другое место. Разве что…. Максим достал из своей рабочей папки лист с неофициальными версиями. По крайней мере, две из них еще были актуальными. Рано опускать руки! Надо дождаться результатов почерковедческой экспертизы и ответа из психиатрического диспансера!

Вечером его ждал последний сюрприз. Точнее сразу три. Три письма, вложенные в его почтовый ящик. Два из них — в конверте, ни один из которых не проходил регистрацию в почтовом отделении и не имел обратного адреса. И еще одно письмо было в виде сложенного вчетверо листа бумаги.

Максим не доверял почтовым посланиям, не украшенным денежной единицей, соответствующей тарифу отправления. В них, как правило, содержались квитанции об оплате услуг или штрафы. Не долго думая, Максим развернул сложенный листок. На нем от руки было накарябано кривым почерком с глупыми ошибками: «Беригити медальон! За ним может придти хозяин!».

—Так,— пробормотал Максим,— газета начинает работать!

Повертев в руках конверты, участковый решил остановиться на том, который выглядел более таинственно. Конверт был самым обычным. С изображением храма Покрова-на-Нерли. И абсолютно чистым. Хотя и аккуратно заклеенным. Максим осторожно оторвал тонкую полоску сбоку от конверта. Он никогда не разрезал конверты и тем более не пытался отклеить их запечатанную часть. Еще в детстве после просмотра какого-то фильма он решил, что единственно правильный способ узнать, что хранится внутри,— это разорвать конверт сбоку.

В конверте лежал лист бумаги, ничем не отличающийся от того, что вложили в почтовый ящик без конверта. Ничем, кроме надписи. Она была выполнена с использованием принтера и гласила: «Никому не отдавайте медальон!».

—Ого,— снова пробормотал Максим,— да в этом городе полно сумасшедших!

А про себя подумал: «Гораздо больше, чем я думал. И как, интересно, они узнали, что я — автор этой газетной заметки?»

Третий конверт был наподобие тех, которыми пользуются разного рода государственные органы. У него было небольшое окошечко, прикрытое слюдой, в котором виднелся адрес Максима, отпечатанный на принтере. Поскольку отправитель не значился, это мог быть какой-нибудь рекламный проспект. Но Максим ошибся.

«Не верьте никому, девушки больше нет! Негласно продолжайте поиски. Храните медальон при себе!»

Она лежала на спине и глядела на небо. Звезды еле проглядывали через густую листву берез и лапы ельника. Вот так видно три звезды. Одну яркую и две потускнее. А вот так, если сместить голову чуть левее,— еще две. Но так лежать совсем неудобно. Луну не было видно вовсе. Хотя она точно уже появилась. Круглая. Белая. Большая. Где-то там слева. За деревьями. Но ее свет не пробивался через густые заросли. Только небо стало чуть светлее.

Она не знала, доживет ли до рассвета. Возраст, физическое и психическое напряжение последних дней, истощение и старая болезнь сделали свое дело. Навряд ли она сможет идти. Даже после того как выспится. Но они скажут, что духи Кыусото, наконец-то, забрали её.

Она бессильно лежала на земле и размышляла о прошлом и будущем. До спасения была всего-то пара шагов. Сразу за двухметровым идолом с головой птицы, выдолбленной в мощном, в полтора обхвата, дубовом бревне, которое специально приволокли из речной долины и вкопали в землю. Сегодня она, наконец-то, нашла путь домой, хотя раньше проходила тут, наверное, раз сто. И сейчас на эту пару шагов силы уж точно найдутся.

Только теперь ей это не нужно. Зачем? Ей пятьдесят семь лет. Она уже старуха. Здесь стареют гораздо раньше. И почти все ее ровесники в округе давно уже умерли. Что она будет делать дома? Кому она там нужна? Ее никто не узнает. Ни внешне, ни внутренне. Да и она уже половину позабыла.

За последние тридцать три года многое изменилось. Она стала матерью. Пять раз. И все дети выжили. И теперь у них есть свои дети. И сама мысль о том, что она будет жить где-то в другом месте и ни разу их больше не увидит, страшила ее больше, чем смерть.

Она уверовала в Бога. В старого Бога далекой земли, который пришел сюда совсем недавно. Не только потому, что здесь иначе нельзя. И не только потому, что это единственная нить, связующая это место с ее миром, где бабушка тайком крестила её, когда-то очень давно… Она встретилась с чудом. И, самое главное, осознала его. Осознала Его предопределение. И свое место в нем. А поиски все эти годы она продолжала только лишь из-за чувства долга. И сейчас, когда долг может быть исполнен, она поняла, что он перед вечностью, частью которой она себя ощутила, не имеет никакого значения. Так же как и ее смерть.

Что-то однозначно пошло не так! Он откровенно паниковал. Произошедшее его испугало. Он понял, как он ничтожно мал. Он хотел вернуться назад. Он сожалел о своей глупой мечте изменить историю, сделать этот мир лучше.

Вот уже двое суток он плутал в этой проклятой чащобе, продираясь через заросли кустарника, поваленные деревья и торчащие во все стороны ветви, пытаясь найти путь назад. И с каждым днем надежда на возвращение становилась все призрачнее. Если все будет продолжаться в том же духе, то он никогда не выберется из этого проклятого леса. Так и останется гнить здесь вместе со всеми этими дряхлыми, замшелыми деревянными истуканами, вырезанными столетия назад и торчащими из-под земли то здесь, то там под разными углами.