— Орлов, ты в курсе, что таким зорким очень опасно быть? Можешь ведь зрения лишиться на раз-два, — отвечает ему Илья. В его тоне нет злости, и парни смеются, словно это самая крутая шутка, которую они только слышали. Но каждый из них понимает, что ввязываться с ним не стоит.

К нам подходит официантка.

— Что будешь, мелкая?

Завтра на работу, думаю, не стоит много пить.

— Апероль, и на это все, пожалуй…

Его губы кривит улыбка. Подмигнув, он подцепляет пальцем мой подбородок, и касается губами моих губ. Так нежно, что сердце стискивает в груди.

Официантка все это время топчется на месте.

— Виски со льдом и апероль, — произносит Илья, когда наконец-то отрывается от меня.

Парни тут же принимают меня в компанию. Девочки тоже, только пара из них смотрит волком и молчит. Да и плевать мне. Сегодня — мой день. Илья со мной, и пусть весь остальной мир катиться в бездну.

Спустя минут двадцать, ребята решают отправиться на перекур. Птаха тянет Илью с ними. Он наклоняется ко мне.

— Мелкая, ты как? Я могу остаться с тобой? — его теплые руки накрывают мои плечи.

— Все в порядке, иди. Десять минут как-нибудь уж продержусь, — смеюсь.

Он целует меня в нос.

— Хочешь, можешь потанцевать. Только держись поближе, чтобы я мог видеть тебя.

Смеюсь, отталкивая его.

— Иди уже, ревнивец.

Одна из девчонок, по-моему ее зовут Даша, зовет меня на танцпол. Мы выходим в толпу, и начинаем отрываться. Несмотря на то, что алкоголя в моей крови ничтожно мало, я дико счастлива. И мне безумно хорошо!

Даша улыбчивая девчонка. Она рассказывает, что познакомилась с Олегом в инсте. И теперь вот уже два месяца встречается с парнем. Приходит к нему на свидания в универ, проводит с ним выходные. Орлов довольно симпатичный парнишка, и мне нравятся эти ребята. Я от всего сердца желаю им счастья, и чтобы все получилось, даже так, на расстоянии.

Даша — единственная из девчонок в компании, в паре. Может поэтому именно с ней мы так легко сдружились? Чувствуем друг друга, потому что обе в одной лодке. Обе сегодня ночью будем прощаться с любимыми на неделю, а может и две. Как получится.

— Вы с Ильей трахаетесь по телефону? — спрашивает она, когда мы заходит в дамскую комнату.

Я тут же краснею от ее вопроса, а она начинает смеяться.

— Ты такая забавная, неужели нет?

— Не знаю, доходило пару раз примерно до этого, но для меня это так…странно.

— Ну и дурочка, — беззлобно выдает она. — Это круто. По видео связи, когда ты видишь его, и трогаешь себя… Это приносит им огромное удовольствие. Представь, бедные в закрытом пространстве… а тут милая рядом. Попробуй, уверена, потом за уши не оттащишь…

Пожимаю плечами. Я не хочу продолжать дальше этот разговор. Чувствую, как телефон вибрирует в сумке. Неужели Илья уже потерял меня? Ей богу, он так носится со мной! Будто я кукла фарфоровая, и разобьюсь в любой момент без его опеки.

Беру телефон в руки, но на экране совсем не Илья. Ник. Сбрасываю вызов, прижимая к груди телефон. Не хочу говорить с ним сейчас. Эти выходные слишком идеальны для того, чтобы в них присутствовал кто-то еще.

— Идем? — спрашивает Даша, с интересом заглядывая в экран моего мобильного.

Киваю в ответ. Мы выходим в зал и направляемся в нашим столикам. По дороге какой-то незнакомец дергает меня за рукав, пытаясь утянуть на танцпол. Я вырываю руку и спешу к Илье. Вижу, что ребята уже вернулись с перекура и устроились на прежних местах. Илья на диване, а рядом с ним какой-то парень. Я не вижу его лица, но в груди стискивает тревогой.

Даша подходит к Олегу и опускается рядом с ним на диван.

— Где была? — улыбается он, целуя ее. А я застываю у столика, смотря ошарашено на Илью. В его руках бокал виски. С первого взгляда, он расслаблен, но я замечаю то, как вздыблены вены на его руках, как напряжены его скулы. Он разминает шею и поднимает ко мне взгляд. И когда его глаза встречают мои, я читаю в них… злость.

— О, Викуль, привет, — моих плеч касаются чьи-то руки. Я отстраняюсь и замираю в ужасе. Ник. Здесь. Трогает меня. И это начало конца.

— А я тут твоего парня увидел, думаю, подойду, поздороваюсь.

— Отойди от нее, — рычит Илья, поднимаясь с дивана.

Ник тут же убирает руки, понимая ладони вверх.

— Все-все. Я убрался, — смеется он, подмигивая мне. — Хорошего вечера, — он поворачивается и уходит, а я поворачиваюсь к Илье.

Верх приближается ко мне. Его челюсти стиснуты, цепкий взгляд скользит по моему лицу.

— Илья, он просто поздоровался…

Верх перебивает меня.

— И когда ты собиралась сказать мне, что улетаешь в Париж с этим у*бком?

Глаза застилает пеленой. Я не хочу в это верить, моя малая не могла так поступить. Сделать что-либо за моей спиной и даже не сказать мне об этом. Но я вижу, как в ее огромных глазах плещется испуг, и это, бл*ть, душит меня.

— Ну? Он прав, ты летишь в Париж?! — выхожу из себя. Не знаю, зачем повторяю это как дебил, не знаю, что хочу услышать. Объяснения? А они помогут, сделают хоть на немного легче?

— Ты все не так понял, Илья, это по работе…

Я не хочу ее слушать. Я не хочу ее понимать. Она два дня провела со мной и не нашла даже минуты, чтобы огорошить новостью?!

Вижу, как у входа мелькает рожа этого ублюдка. По венам такой гул несется, и я срываюсь за ним. Люди как чертовы кегли отлетают от меня, выбегаю на улицу, он в паре метров, курит.

Планку срывает окончательно, когда он поднимает на меня глаза и улыбается. Сука, этот дебил улыбается так, будто только что поимел меня!

Рывок, и он врезается в стену. Мои локти давят на его грудак, и я в секунде от того, чтобы всадить в его ублюдочное лицо.

— Я никак не пойму, ты тугой такой или напрашиваешься, а? — не голос, рокот. Меня трясет изнутри, а эта мразь продолжает улыбаться.

— Ну вь*бешь ты мне, только разве что-то поменяется? — произносит нараспев, издеваясь. — Она со мной едет, м?дак. Со мно-о-ой, и будет целый месяц там. И я заберу ее, окончательно заберу. И мне даже делать для этого ничего не нужно будет!

Вдавливаюсь в его горло, он начинает хрипеть. Рожа красная, а в глазах все равно долбанное превосходство.

— Ну же, давай, — его губы кривит оскал. — Ударь меня, Илья. Ты же хорошо это делаешь…

Внутри меня так много злости. Я готов разорвать его на куски. Он постоянно путается у меня под ногами, и это порядком достало.

— А ты хорошо давишь на жалость…пользуешься ее добротой и доверчивостью…