– А Яша?

– Яша, по-моему, тоже был на грани оргазма. Видел бы ты его лицо в тот момент! Короче, признаюсь: я таких тасок никогда раньше не испытывал. Верно замечено: правду говорить легко и приятно. А в этом случае было – ну просто очень приятно!

Понятно. Значит, этот вопрос был решен заранее – никакой самодеятельности, все по плану. Я даже не стал спрашивать, с какой целью меня сдали, – ответ наверняка будет: «оперативная необходимость», и вообще, тебе все равно уже все по…

– С этого момента один по городу не перемещаешься, – распорядился Доценко, сунув список в папку и соорудив суровый взгляд. – Минимум – с «близнецами», а лучше в сопровождении еще одного экипажа. Думаю, активность по твою душу начнется также не раньше, чем через дня три-четыре… Но надо постоянно быть начеку. Все, шутки кончились. Вступаем в фазу боевых действий…

* * *

После обеда я взял «близнецов» и отправился с дружеским визитом к художественным педрюкам. Или к педрюковским художникам – это уж как хотите.

С этими нехорошими художниками у нас получился прокол.

В рамках операции по ликвидации «Питерского канала» на одной из парковок у набережной стояла «техничка» и «слушала» «окна-очки» студии на четырнадцатом этаже. Устанавливать «наружку» за художниками смысла не было: они целыми днями торчали в студии, иногда там же и ночевали, а три вечера в неделю – пятницу, субботу и воскресенье – проводили в ночном клубе. А следить за каждым отдельно взятым посетителем студии – людей не хватит, у них там не студия, а проходной двор для «розово-голубой» публики.

Из-за отсутствия «наружки», или, проще говоря, людей, готовых в любой момент следовать за объектом куда угодно, мы упустили курьера.

До сего момента «питерский канал» работал по стандартной схеме: созванивались с Исаевым, «забивались» насчет доставки и «заряжали» человека с товаром. Исаев встречал человека, забирал товар, отдавал художникам и контролировал процесс. Как видите, все просто.

Скромное «самоубийство» подмосковного наркополицейского центральными каналами не освещалось. Мы не располагали фактами, свидетельствующими о том, что покровители Исаева были как-то связаны с поставщиками. Напротив, судя по всем данным, Исаев являлся единственным связующим звеном между местным рынком и «питерскими».

То есть не факт, что «питерские» вообще знали о гибели Исаева.

Ожидаемые действия «питерских»: звонок в никуда, озадаченность, посылка людей для «пробивки» ситуации. Нет подтверждения о безопасности канала – нет смысла отправлять курьера с дорогой посылкой. Послали людей, прояснили ситуацию, начали «наводить мосты» с новыми фигурами на игровом поле. То есть с Собакиным и прочими. Думаю, дальнейшее развитие событий понятно: за Собакиным для наркомафии начинается выжженная земля. Хе-хе…

А получилось все с точностью до наоборот. «Питерские», всегда отличавшиеся утонченностью стиля и раздражающей многих интеллигентской витиеватостью, в этот раз почему-то сработали нагло и прямолинейно. То есть «пробивать» они ничего не стали. В четверг, как обычно, прибыл курьер, прямиком направился к художникам, сдал товар и спокойно убыл восвояси.

Сонный парниша на «прослушке» не сразу и понял, что случилось. Думал, очередной кадр из местной нетрадиционной братии, слушал вполуха… Потом дважды прокрутил запись, «включился» и позвонил на базу: ой, ребята – чего скажу!

В общем, упустили курьера.

У нас было два варианта. Первый: дать художникам спокойно торговать (и таким образом отчасти саботировать работу клиники) и ждать следующего визита питерского курьера. Второй: форсировать события.

После непродолжительных размышлений был безоговорочно принят второй вариант, с некоторым уточнением: грубо форсировать события.

* * *

По понятным причинам мне было неприятно заниматься этим делом. Неприятен дом, неприятен четырнадцатый этаж и особенно крыша…

Впрочем, на крышу подниматься не было нужды, ограничились верхним этажом, а «близнецы» по поводу моих неприятных ассоциаций были вообще не в курсе и отнеслись к мероприятию с веселым любопытством.

– Я буду Жана, а ты – Пьера, – определился шустрый Витя Семенов, ознакомившись в машине с ориентировками на художников. – Тебе стройненькие нравятся?

– Мне больше пухлые нравятся, – застенчиво поделился Виталий. – Как вытянешь по ж… пээром, как оно завизжит – аж на душе светло становится…

– Ну ты, садюга! А не пробовал сначала ласковые слова говорить?

– Ласковые слова… Я – солдат и не знаю слов любви!

– Поэтому сразу – пээром?

– Да, сразу. И потом, я думаю, мы там будем мебелью работать. А все ласковые слова скажет командир.

– Эт ты точно подметил. И вряд ли нам дадут потрогать кого-то за разные места. Верно, командир?

– Да нет, я сегодня добрый. Разбирайте, кто кому нравится, и сразу с порога начинайте трогать.

– Серьезно?!

– Вполне. Слушайте сюда: в общих чертах мне это видится следующим образом…

«Близнецы» всего на три года моложе меня. Смотрят мне в рот, с полпинка выполняют любое распоряжение, почтительно называют командиром.

Если бы нас троих поперли из органов, из нас получилась бы крепкое ядро ОПГ. У нас очень много общего. Мы все трое – детдомовские (я уже говорил, по какому основному признаку отбирали людей в мое отделение), служили в погранвойсках, работали оперуполномоченными в разных районных отделах и не по разу применяли оружие.

«Близнецы» – парни «в духе», тертые и крепкие, не курят, не злоупотребляют алкоголем, в свободное время качаются, жестко спарингуются друг с другом и по этой причине постоянно ходят с синяками и царапинами. В любом сироте детдом застревает до конца жизни, это люди особой формации. По сравнению с нормальными детьми они как волчата рядом с ласковыми домашними щенками. Я сам такой, в курсе, что почем.

Завоевать безоговорочный авторитет у таких типов непросто. Мой авторитет в данном случае, как мне кажется, несколько натянут обстоятельствами. Я просто завалил «вора». Теперь «близнецы» (и ряд других соратников) относятся ко мне с особым пиететом, которого я не заслужил. Мне от этого немного неудобно. Как будто всех подряд обманул и теперь пользуюсь какими-то не положенными мне льготами…

В дом вошли в одно касание, как и в прошлый раз. Славную зажигалку подарили мне товарищи из НТО, наверное, еще не раз пригодится.

Поднялись на четырнадцатый этаж, полюбовались на дверь в секцию – закрыто, как и следовало ожидать. Спустились на площадку между этажами и стали ждать.

Ждали, когда гости захотят покинуть срамную обитель и кто-то из хозяев пойдет проводить до двери секции. Или припрется в гости очередной педрюковатый знаток искусства.

До этого созвонились с прослушкой, получили информацию: сидят там у них двое, пьют кофе, тематически чихают (забористый порошочек!) и лячат тосы. Если уйдут быстро, это самый приятный вариант: неожиданно и вполне элегантно. До свиданья, милый – здравствуйте, Пьер, вот вам без ордера, но в дыню, пройдемте в апартаменты. Если новый гость – уже сложнее, мало ли какой там у них панорамный глазок? Надо будет четко рассчитать момент, подскочить секунда в секунду, как только откроют дверь в секцию.