– Это все хорошо, но я предлагаю, и настаиваю на своем предложении – убрать воронцовскую жену из Центра! Куда-нибудь, скажем… в Комоляки! На нашу базу. Немедленно! Ликвидировать мы ее всегда успеем, а вот помешать этому архаровцу, если вдруг парни нашего Дмитрия Дмитриевича оплошают, как и раньше, будет гораздо труднее. – неожиданно пророкотал Андрей Эдуардович.

– Отлично! – Учитель вновь вскочил и прошелся по кабинету: – Значит так: жену Воронцова в Комоляки, отправить вертолетом, прямо сейчас! Андрей Эдуардович, ваша идея, вот и займитесь эти сами, лично! Дмитрий Дмитриевич, на вашу службу возлагается главная ответственность – отменить на завтра, вернее, уже на сегодня, все встречи, визиты, обслугу и персонал Центра – по домам, и лично, слышите, лично проверьте все системы и всех ваших людей – если Прибор не будет у меня на столе к завтрашнему дню, вся наша генеральная акция летит к чертовой матери! Ну, удачи всем, действуйте, господа!

Я спал тревожным сном, готовый в любой момент схватится за оружие. Вокруг стояла удушливая, влажная темнота, пахло землей – теплотрасса, давшая на остаток ночи и начало дня пристанище валившемуся с ног телохранителю-неудачнику, располагалась в укромной низинке неподалеку от восточной границы Москвы. Бориса я отправил домой – молодая жена, наверное, уже с ума сошла, да и не лишним было бы узнать, не наведывался ли кто-нибудь любопытный, не спрашивал ли, где Епифанов, когда будет, во сколько уехал? А на случай, если дома у Бориса засада ФСБ по наводке Урусова, я сочинил довольно правдоподобную легенду о любовнице, которую Борис должен был доверительно рассказать на ухо «фээсбэшникам», наотрез отказавшись назвать, кто она и где живет. Легенду придумал я, и очень убедительно показал, как ее надо рассказывать.

– По-моему, детский сад! – хмыкнул в ответ Епифанов, но на всякий случай пообещал использовать мою придумку, если что…

Мы договорились, что я буду ждать Бориса в час дня возле метро Новогиреево, и заодно проверю, нет ли за другом хвоста, со стороны всегда виднее…

В теплотрассе было тепло и сыро, и когда я выбрался из бетонного короба на яркий дневной свет, от моей одежды валил пар, словно я только что вышел из бани.

Перебравшись через МКАД по новому, недавно сооруженному прозрачному пешеходному переходу, примете времени, я сел на рейсовый автобус и вскоре уже прогуливался по оживленной «плешке» перед кинотеатром «Киргизия», превратившейся за последние годы из базарной площади какого-нибудь уездного городка в место тусовки молодежи на роликах, маунтин-байках и скейтах.

До приезда Бориса было еще примерно полчаса, и я, купив обжаренную сардельку, засунутую в черствую булку, и бутылку пива, пристроился у маленького, высокого столика на тонкой ножке – перекусить и подумать.

А подумать было над чем – демоны зла взялись за меня всерьез…

«Только бы Катя была жива! А все остальное как-нибудь образуется. Сегодня все решиться, сегодня, или никогда! Обменять этот дурацкий Прибор на нее… Господи, бред, менять пластмассовый ящик на живого человека! Надо бы подсобраться, как говорили в школе: „Оценить свои действия сторонним взглядом!“

Значит, так: в Центре меня наверняка ждут. И наверняка они постараются получить свой Прибор даром, каким-либо образом постаравшись обезвредить меня… А может, все пройдет нормально? Или ФСБ уже вышло на Центр, Катя давно освобождена, и только я один, как Неуловимый, и на хрен никому не нужный Джо, шарахаюсь тут от собственной тени…

С одной стороны Борька прав – этим козлам из Центра Прибор отдавать нельзя, если в нем заложены такие возможности, то с его помощью они наделают делов. У них же практически государство в государстве! Превентарии, „КИ-клубы“, связные, боевики, опергруппы… А какая система конспирации! Хм, интересно, а в Питере тогда, в гостинице – выходит, я столкнулся с бежавшими из превентария людьми? Вот как онобывает…

Ну где Борька?! А вдруг он уже на Лубянке? Пришьют ему какую-нибудь „…антигосударственную деятельность“, и привет! Интересно, а к Катиной мамочке ФСБ наведывалось? Надо бы позвонить, узнать…»

Я доел сардельку, выпил пиво, показавшееся мне кислым и затхлым, закурил и двинулся к телефонной будке – действительно, позвонить теще надо, а еще надо позвонить домой и Борису в машину – что-то уж слишком долго его нет…

Прежде всего я набрал свой домашний номер – и длинные гудки были мне ответом. «Чудес не бывает, а если и бывают, то только в голливудских фильмах!», – подумал я, и набрал номер тещи. Тут трубку взяли почти сразу.

– Алло!

– Алло! Лидия Семеновна? Здравствуйте, это Сергей!

– Какой Сергей… А-а! Воронцов! Где Катя?! Что происходит?! Куда ты дел мою дочь?! Ко мне приходили из люди… оттуда! Во что ты ее вовлек?! Откуда ты звонишь?! Я немедленно звоню на Лубянку…

Я поморщился, держа трубку в некотором отдалении от уха: насколько сильно я любил свою жену, настолько же сильно не любил ее «мамулечку», инициатора и идейного вдохновителя нашего развода, всегда твердившую дочери: «Катя, зачем ты связала свою жизнь с этим лимитчиком из глухой деревни? Опомнись, ты еще молода!», и так далее…

Не дослушав крики тещи, я набрал побольше воздуха, выпалил в трубку:

– Лидия Семеновна, не верьте никому, все будет хорошо, Катя скоро вернется домой!

И нажал на рычаг автомата. Главное я узнал – «урусовцы» или ФСБ, что в общем-то одно и тоже, были у Катиной мамы, значит, они тоже ищут Катю. Телефон тещи наверняка на прослушке, надо бы поменять, говоря военным языком, место дислокации, а то вдруг повяжут сейчас прямо здесь, у автомата, и все пропало!

Спустившись в подземный переход, я вышел на той стороне, и сразу заметил джип Бориса – он медленно ехал в крайнем правом ряду, явно выискивая место, где бы встать. Я пошарил глазами, стараясь не думать, а полностью положиться на интуицию, и вскоре мой взгляд, скользящий по потоку машин, словно бы зацепился за серую, ничем особо не приметную «Волгу», тоже притормаживающую метрах в двадцати позади джипа.

За тонированными стеклами «Волги» смутно угадывались силуэты людей, но я уже не сомневался – это хвост! Урусов времени не теряет. Эх, обидно и глупо видеть, как тебя ищут свои же, по сути, и прятаться от них!

Борис тем временем пристроил джип к обочине, закурил и начал оглядываться в поисках меня. Серая «Волга» так же припарковалась, из нее выскочил молодой парень, и смешался с толпой возле ларьков у остановки.

«Надо линять!», – подумал я: «Еще опознают, чего доброго! Наверняка у них есть моя фотография!»

Но прежде чем покинуть свой наблюдательный пункт и спуститься в метро, я купил в ларечке, продающем талончики на транспорт, проездные и лотерейные билеты, новую карточку телефона, пристроился под навесом у автомата, набрал номер Бориса, наблюдая, как тот достает мобильник, нажимает кнопку…

– Да! – голос Бориса был хриплым и не очень веселым.